Трагедия Ярославского восстания (1918 год) - Ярослав Леонтьев - Цена Революции - 2020-07-26
М. Соколов
―
В эфире «Эха Москвы» программа «Цена революции». Сегодня наш гость - профессор, доктор исторических наук Ярослав Леонтьев. И в центре нашего внимания события лета 1918 года. Июль, Ярославское восстание или Ярославский мятеж - называют и так, и так. Мы посмотрим на него, может быть, немножко пошире в контексте той борьбы, которая шла еще и внутри самой советской власти. Ярослав, добрый день!
Я. Леонтьев
―
Добрый день!
М. Соколов
―
И я хотел бы, чтобы вы рассказали, что в это время происходило в Советской России на политическом поле. Главные события этих первых чисел июля 1918 года.
Я. Леонтьев
―
Применительно к региону или шире?
М. Соколов
―
Можно сначала шире.
Я. Леонтьев
―
Уже шла братоубийственная гражданская война. Конечно же, главное направление фронта в это время было на Восточном фронте, где, как мы помним, так называемые белочехи... Хотя я не очень люблю их так называть, но в энциклопедии «Гражданская война в России», которая сейчас готовится, они именуются именно так. Ну, оставим это на совести составителей словника. Я, как член редколлегии, к сожалению, не могу поправить. Пусть будут белочехи.Они, как мы помним, помогли правым эсерам осуществить Самарский переворот, сформировать Комитет членов Учредительного собрания и Народную армию Комуча. Вот там в это время были основные боевые действия. Но и на других фронтах гражданской войны также что-то происходило - и на севере, и на юге.
Что касается конфликтной плоскости непосредственно внутри советской власти, то в это время еще не сошла с арены союзническая партия, входившая в коалицию с большевиками - партия левых социалистов-революционеров, как мы это тоже помним и не раз обсуждали.
Уже в начале июля 1918 года ситуация кардинально изменилась после небезызвестных событий 6-7 июля. И вот надо же так статься, что прямо день в день (точнее в ночь с 5 на 6 июля - в 1918 году это была суббота) начинаются и ярославские события. Хотя у них тоже была довольно интересная прелюдия.
М. Соколов
―
Ярослав, вот это, наверное, интересно - рассказать, что происходило в самом Ярославле перед самыми важными событиями в жизни города этого времени. Насколько я помню, там была и борьба между различными воинскими подразделениями. Были и антибольшевистские выступления рабочих, и конфликт, собственно, между самими большевиками и левыми эсерами. Примерно так, да?
Я. Леонтьев
―
Да, я сейчас обязательно вернусь к вашему вопросу, но буквально договорю еще несколько штрихов. Значит, помимо Ярославля, тогда же, в те же июльские дни, в первую декаду июля, были сделаны попытки выступлений одновременно в Рыбинске, неподалеку от Ярославля, в этой же губернии, и в Муроме, во Владимирской губернии. Эти попытки были инициированы Союзом защиты родины и революции, возглавляемым Борисом Савинковым и его людьми.Там предполагалось выступление еще и в других городах - в Костроме, в Калуге. То есть Москву как бы хотели сначала окружить кольцом восстаний. Но когда они взвесили силы и поняли, что на все губернии их не хватит, тогда решили сконцентрироваться, стягиваться в определенные точки. Почему были выбраны Ярославль, Рыбинск и Муром, я тоже скажу чуть позже тоже. А сейчас всё-таки вернусь к ответу на ваш вопрос.
На самом деле на него пришлось бы довольно долго отвечать, если бы мы рассматривали всю цепочку событий, происходивших в Ярославле до июля 1918 года. Поэтому я сейчас всё-таки немножко их сужу. Хотя бы упомяну некоторые главные вехи.
Во-первых, выборы в советы весной 1918 года в ряде мест дали преимущество правосоциалистическому блоку - ортодоксальным эсерам и меньшевикам, которые зачастую блокировались. И вот в Ярославле они, собственно говоря, тоже побеждали на выборах. Но левый спектр в лице большевиков и левых эсеров просто не согласился с результатами этих выборов и, мягко говоря, не узаконил их, сохранив таким образом свою власть в регионе. Похожие картинки происходили и в некоторых других местах.
М. Соколов
―
То есть была чистая узурпация власти.
Я. Леонтьев
―
В известной степени можно назвать вещи и так. При этом между самими левыми эсерами и большевиками в это время уже назрели конфликты, которые тоже касались непосредственно выборов. В частности, выборов делегатов на 5-й Всероссийский съезд советов в Москве, который открылся в Большом театре 4 июля, и с которого начался московский конфликт.Там большевики тоже всеми правдами и неправдами протаскивали своих людей и уже отодвигали левых эсеров. Левые эсеры не соглашались с результатами многих местных выборов делегатов, но они также были не согласны и с действующими составами губернских исполнительных комитетов.
Вот, например, как раз в Ярославле была такая очень интересная, достаточно модельная ситуация - как, возможно, развивалась бы вообще вся ситуация в стране, если бы не произошло убийство Мирбаха Блюмкиным.
Местные левые эсеры, которые действительно были достаточно влиятельной политической силой как в самом Ярославле, где они опирались, в частности, на рабочие дружины (об этом мы тоже скажем дальше), и в большом количестве уездов Ярославской губернии - в Угличе, в Мышкине, в Романово-Борисоглебском уезде, в Любиме и так далее - требовали переизбрания губернского исполкома, который как раз во многом состоял уже, как им казалось, собственно говоря, не из выбранных туда людей. Даже зачастую не сами ярославцы, а, скажем, те солдаты, которые некогда были кооптированы Советом солдатских депутатов, который к этому времени уже не существовал. Разумеется, большевики тогда еще доминировали в советах солдатских депутатов.
Ярославские левые эсеры были несогласны с этой ситуацией и требовали проведения губернского съезда советов. Кстати, схожая ситуация развивалась, например, в Калуге. Там был такой же конфликт между левыми эсерами и большевиками. Большевики оттягивали созыв этого губернского съезда советов, понимая, что они, возможно, проиграют эти выборы.
Дело дошло до того, что большевики пытались закрыть газету «Новый путь» в Ярославле - печатный орган ярославских левых эсеров. Задержали лидеров, в том числе членов ЦИК и очень популярного в Ярославле человека (он представал там еще и в качестве деятеля местного самоуправления) Якова Терентьевича Богачева, ярко выраженного регионального лидера в Ярославле. Он был задержан. И так далее.
Тогда эсеры выдвинули ультиматум, что они просто двинут свои штыки, свои рабочие дружины на большевиков. Просто в буквальном смысле выдвинут против них пулеметы, которыми они обладали. К тому же 1-й Советский полк, дислоцировавшийся в Ярославле. Некоторые роты там отправлялись на Восточный фронт - тогда из всех городов отправлялись отряды. Но это та часть, которая постоянно находилась в бывших казармах Ярославского кадетского корпуса. Или, наоборот, осуществлялись какие-то ротации - какие-то роты возвращались с фронта, какие-то, наоборот, уезжали. Он тоже находился под контролем левых эсеров. Командиром этого 1-го Советского полка был левый эсер Сточепунис - русский офицер литовского происхождения.
Соответственно, левым эсерам было чем, так сказать, обосновать свой ультиматум. Большевики испугались и выпустили арестантов. Левые эсеры немедленно созвали губернский съезд советов, объявили его чрезвычайным съездом. Большевики там не участвовали - за малым исключением: участвовали левые коммунисты. Мы помним, что и внутри большевиков тоже был свой конфликт. И вот ярославские левые коммунисты протянули руку левым эсерам - тоже противникам Брестского договора, и провели этот чрезвычайный съезд советов.
Этот съезд, о котором я сейчас говорил, состоялся в 20-х числах июня, и он избрал новый состав губисполкома. А спустя пару недель большевики провели альтернативный съезд, который теперь уже манкировали, проигнорировали левые эсеры. Он заседал в небезызвестном театре Волкова. Они, опять же, избрали свой губисполком.
Причем получилось советское двоевластие. Левые эсеры жаловались на всё происходящее в крестьянскую секцию ВЦИК, то есть Марии Спиридоновой, которая ее возглавляла. А большевики апеллировали напрямую к Свердлову, председателю ВЦИК. Центр вынужден был посылать каких-то наблюдателей, пытался сгладить этот конфликт, но, тем не менее, он развивался.
М. Соколов
―
А реальная-то власть у кого была?
Я. Леонтьев
―
Непонятно. В общем, на самом деле власть вообще висела на волоске. Левые эсеры считали, что она, конечно, достанется им. К тому же и внутри ярославских большевиков, как я уже сказал, был свой конфликт. Во-первых, там были некоторые чисто бюрократические нестыковки. Например, городские власти находились в достаточно натянутых отношениях с губернскими, городские большевики с губернскими большевиками. Там было много «варягов».Вот погибший в первый же день ярославских событий Семен Нахимсон как раз был из таких варягов, который прибыл непосредственно в Ярославль из Рыбинска, получив назначение на пост военного комиссара. Соответственно, не все местные большевики его приняли в таковом качестве - в качестве комиссара Ярославского военного округа.
То есть, понимаете, всё было очень запутанно. И вот как раз это и стало слабым звеном в цепочке советской власти, если можно так выразиться. Упоминавшийся мной лидер ярославских левых эсеров Яков Богачев, когда уже 31 июля 1918 выступал в Москве, прямо констатировал: «Благодаря разрозненности между большевиками и левыми эсерами и произошло белогвардейское выступление».
М. Соколов
―
Теперь давайте всё-таки вернемся к этой организации Бориса Савинкова. Собственно, когда она была создана, кто ее поддерживал, финансировал? Что это был за такой конспиративный проект?
Я. Леонтьев
―
Вы знаете, Михаил, мне кажется, мы сейчас слишком ушли бы в сторону, если бы начали детально обсуждать Союз спасения родины и революции. Вообще он, наверное, всё-таки требует отдельной передачи. Действительно, разборы его состава крайне интересны, разбор его планов, как происходили аресты в Москве. Потому что московским чекистам удалось вскрыть эту организацию, и поэтому им пришлось перебираться в другие города.
М. Соколов
―
Вот здесь, Ярослав, собственно, и интересно: какое количество людей они послали в эти города, где произошли выступления. То есть их план действий на июль - Савинкова и полковника Перхурова, о котором мы еще не говорили.
Я. Леонтьев
―
Я уже начал отвечать по этому сюжету, но еще раз вернусь. Всё-таки для тех слушателей, которые совершенно не помнят о существовании самого Союза защиты родины и революции, давайте пока внесем какую-то минимальную справку. Хотя я искренне рекомендую вам действительно подготовить по нему отдельную передачу. Готов и сам участвовать, и кого-то рекомендовать.Это был такой общий проект Савинкова, еще зимой 1918 года вернувшегося с Дона в Москву (естественно, конспиративно) и генерала Алексеева. Потом Александр Петрович Перхуров, полковник, наряду с полковником Карлом Гоппером, Бреде и некоторыми другими фигурами, стали такими наиболее активными деятелями. Был еще, например, такой доктор Григорьев, военный врач, бывший комиссар Временного правительства на одном из фронтов, который также был одной из главных фигур еще в московском союзе. Потом (если мы сегодня хотя бы краешком коснемся еще и событий в Муроме) Григорьев вместе с Сахаровым поднимал параллельное восстание в Муроме - пытался поднять.
Была действительно развернута такая военизированная структура. Начали формироваться подпольные воинские подразделения. Но план наступления непосредственно в Москве сорвали чекисты. Тогда кадры были переброшены в разные города.
Я сегодня тоже уже сказал, что сначала разрабатывался вообще план охвата Москвы в кольцо разными очагами восстаний. Когда они поняли, что сил не хватит, решили сконцентрироваться в Ярославле и Рыбинске по той причине, что, по сведениям Перхурова, в Ярославле имелись достаточно приличная подпольная организация, как будто насчитывавшая до 300 членов. На самом деле эти цифры не оправдались, как потом показала жизнь. А в Рыбинск после демобилизации армии были вывезены боеприпасы 12-й армии Северного фронта.
Как раз там же, в Рыбинске, вместе с ними находился председатель Исполкома солдатских депутатов Семен Нахимсон, зауряд-военврач (что соответствовало чину прапорщика). Первоначально он находился в Рыбинске. Поэтому Рыбинск был таким лакомым кусочком, камнем притяжения для того, чтобы организовать там восстание - даже, может быть, в большей степени, чем Ярославль. Поэтому лично сам Борис Викторович Савинков отправился именно в Рыбинск, а не в Ярославль. В Ярославль отправился Александр Петрович Перхуров.
Он, кстати, тоже волгарь, мой земляк по Тверской губернии. Если интересно, могу поделиться, может быть, такими эксклюзивными фактами. Мне довелось побывать на могиле его предков, его родителей. Это в нынешнем Кимрском районе Тверской области, неподалеку от тех мест, где я сейчас нахожусь.
Интересно, что семья Перхуровых были помещики, столбовые дворяне, но они соседствовали с хуторянами Туполевыми. И наш дважды Герой социалистического труда, замечательный авиаконструктор Туполев в детстве и юности как раз плотно общался с семьей Перхуровых. Такое вот интересное совпадение.
Но вернусь к Александру Петровичу. Он прошел дорогами Первой мировой, имел большой боевой опыт, как и его соратники, его товарищи. Он выехал в Ярославль. Но оказалось, что цифра очень натянутая - никаких 300 человек он там не обнаружил. В лучшем случае половина от заявленных цифр, которые докладывали в Москву участники этих подпольных организаций.
Тогда он стал вызывать в Ярославль подмогу. Примерно около полусотни савинковцев приехало из Москвы, около 30 человек прибыло из Калуги, из соседней Костромы. Там чекисты тоже успели раскрыть организацию, но дюжина человек добралась в Ярославль. Кто-то направлялся в Рыбинск.
М. Соколов
―
Ярослав, а почему они выступили раньше согласованного времени - не 8 июля, а в ночь с 5 на 6-е? Произошло такое неожиданное ускорение этого восстания.
Я. Леонтьев
―
Дело в том, что в Рыбинске ведь тоже была не одна попытка. Там, видимо, сначала сдвигались даты. Потому что в Рыбинске сначала тоже была предпринята попытка, которая сразу была прервана. Чекисты там тоже не дремали и раскрыли часть организации. Они всё-таки должны были выступить синхронно и даже, кстати, еще на сутки раньше.Первый сбор на Леонтьевском кладбище, одном из самых старинных кладбищ в Ярославле, Перхуров проводил еще в ночь с 4 на 5 июля, но не набралось достаточное количество повстанцев. Туда пришел минимум людей - там не было и 100 человек.
Перхуров поставил руководителям ярославской организации (прежде всего полковнику Лебедеву) жесткие условия: что если на следующую ночь придет хотя бы 99 человек, и не будет даже сотни готовых выступить с оружием в руках, он распускает ярославскую организацию и сам отбывает в Рыбинск для участия в тамошних событиях. Но пришло чуть больше - вместе с Перхуровым их оказалось 105 человек.
М. Соколов
―
Их цель в этот момент была захватить склады с оружием.
Я. Леонтьев
―
Нет, вообще попытаться овладеть городом, захватив склады. Дело в том, что организация вела переговоры. Во-первых, в Ярославле сложилась благоприятная ситуация ввиду этого советского двоевластия, о котором я только что говорил. Во-вторых, советские части обещали или поддержку, или соблюдение нейтралитета. В частности, находившийся под контролем левых эсеров 1-й Советский полк. У них тоже был конфликт с комиссарами - они считали, что их недостаточно качественно обеспечивают продовольствием, амуницией и так далее. Они обещали просто нейтралитет. Кстати, не выполнили свое обещание (скажем, сразу забегая вперед).Очень важно, что была обещана поддержка со стороны так называемых броневиков, то есть броневого автодивизиона, который насчитывал, собственно говоря, 2 броневика - гарфордские броневики, сделанные на Путиловских заводах - и поставленные на платформы крупнокалиберные пулеметы.
М. Соколов
―
Как действует этот офицерский отряд? Каким образом он захватывает город?
Я. Леонтьев
―
Собравшиеся на Леонтьевском кладбище, как я уже сказал, 105 человек обнаруживают, что у них в руках всего 12 пистолетов и револьверов. Как видим, подавляющая часть пришедших туда, на кладбище (это было ночное место сбора - встреча на кладбище) даже не вооружены. Поэтому поначалу пришлось действовать в буквальном смысле голыми руками. Но они немножко хитростью действительно овладели артиллерийскими складами, которые находились рядом с кладбищем и со станцией Всполье.Станция Всполье - это сейчас главный ярославский вокзал. Он так и называется Ярославль-Главный. Но в тот момент там был отдельный Московский вокзал. Сейчас это старинное здание тоже есть в Ярославле, а этого советского помпезного здания еще не было. Там рядом просто находилась станция Всполье, и там были артиллерийские склады.
Они просто подошли... Некоторые из чинов охраны, из караульных тоже были в связи с заговорщиками. На них просто надвинулись, сначала крича им издали, что идут свои. Караульные солдаты, видимо, растерялись и не оказали никакого сопротивления. То есть эти артиллерийские склады были немедленно взяты.
Появилось два орудия. Большее количество они просто не смогли взять - не было лошадей, было ограниченное количество. В те упряжки, которыми они тут же, немедленно смогли воспользоваться, удалось запрячь только два орудия, а еще надо было везти зарядные ящики со снарядами - очень ограниченное количество.
Конечно, они думали, что они вернутся потом, всё пополнят, и всё пойдет как надо. Но всё тоже пошло насмарку с самого начала здесь, в этой части Ярославля, потому что они, проводя рекогносцировку, не учли один из отрядов, который базировался в эшелонах как раз именно на этой станции Всполье.
М. Соколов
―
И этот отряд, собственно, чуть позже и отбил эти склады.
Я. Леонтьев
―
Совершенно верно. Более того: перед этим командир отряда угодил в плен к перхуровцам, которые его выпустили, потому что при допросе штабс-капитан, который его допрашивал, спросил его: «Вы бывший офицер?». - «Да, - ответил командир новгородского отряда Поляков, - я бывший офицер». - «Дайте мне честное офицерское слово, что вы не будете действовать против нас». - «Даю вам это слово», ничтоже сумняшеся, ответил Поляков. И когда вернулся к своим, они, наоборот, тут же подняли на штыки и расстреляли этого офицера и тех перхуровцев, которые его задерживали.
М. Соколов
―
Ярослав, а что происходило после этого в центре города, после захвата складов?
Я. Леонтьев
―
После захвата складов, еще не зная, не подозревая, что есть такой отряд, который их отобьет и будет контролировать и саму станцию Всполье, и склады, они удалились. Основная масса, вот эта сотня, удалилась в центр города - в исторический центр Ярославля, который все радиослушатели прекрасно знают. Это одна из гордостей «Золотого кольца России», прекрасный город Ярославль, не очень давно, всего 10 лет назад, отмечавший свое 1000-летие.И вот в центре города разместился штаб - первоначально в частной женской гимназии. Перхуров - в гимназии Корсунской на Богоявленской площади. Александр Петрович Прохоров объявил себя (и так он подписывал документы, воззвания, разные приказы) главноначальствующим Ярославской губернии и командующим вооруженными силами Ярославского района Северной Добровольческой армии генерала Алексеева.
То есть они идентифицировались прежде всего именно в качестве добровольцев, по аналогии с Добрармией, которая действовала на юге. Но с другой стороны, в качестве опознавательных знаков они взяли не цвета Добрармии - собственно говоря, триколор. Для опознавательных знаков они взяли георгиевские ленты, которые были присущи опознавательным знакам Народной армии Комуча. И часть воззваний, если говорить далее, ратовала в пользу Учредительного Собрания.
М. Соколов
―
Слава, а вообще к ним был приток добровольцев? Как откликнулись горожане на появление новой власти?
Я. Леонтьев
―
Очень похоже на события в Самаре 14 июня 1918 года. Средний класс, горожане, особенно учащаяся молодежь, ликовали и, естественно, встречали их как своих освободителей. Начали толпами записываться в эту Добрармию. Однако сам Перхуров признавал, что записалось-то порядка 6 тысяч, однако в дальнейшем на позициях почему-то было порядка 700-800 бойцов. То есть сначала, в момент эйфории, записались многие, а реально, как говорится, много званых, да мало избранных.
М. Соколов
―
Скажите, а как начинают делать красные? Им удается в ближайшие 2-3 дня после этого выступления окружить город?
Я. Леонтьев
―
Местами. Нет, город не был сразу взят в кольцо. Дело в том, что Ярославль состоит из трех частей. Я напомню слушателям, которые не очень хорошо представляют карту Ярославля, что Ярославль (конечно, и современный Ярославль) прежде всего разделен Волгой - он по обеим берегам Волги. По отношению к историческому центру Ярославля, где сосредоточены основные памятники «Золотого кольца» и так далее, где находился знаменитый Демидовский лицей, заволжская часть называется Тверицей. Там находилась Тверицкая слобода.Эту слободу, кстати, перхуровцы тоже взяли под контроль - то есть заволжскую часть. Там действовал полковник Карл Гоппер - как мы видим, латыш. То есть далеко не все латыши были за советскую власть, были и очень даже антисоветские латыши. Гоппер вообще считался у Перхурова начальником штаба.
Наконец, третья часть Ярославля. В городе Ярославле тоже есть стрелка, как и в Нижнем Новгороде. Но в Нижнем Новгороде Ока впадает в Волгу, а в Ярославле река Которосль впадает в Волгу. Ярославская стрелка - Закоторосльная часть (немножко трудно выговаривать вслух), то есть за рекой Которослью. Это тот район Ярославля, который смещен к Ростову Великому, находится ближе к Москве.
М. Соколов
―
И как раз этот район перхуровцам занять не удалось.
Я. Леонтьев
―
Не удалось с самого начала. И во многом, кстати, благодаря левым эсерам - я обещал вернуться к этому вопросу. Левые эсеры не сдавали большевикам своих позиций в Ярославле. Они имели штаб боевых дружин, в который входили отряды с большой Ярославской мануфактуры - очень важное предприятие. Там до сих пор есть производство. Небезызвестная Валентина Терешкова, которая инициировала нам обнуление, начинала там в качестве ткачихи. Сейчас этот район называется Красный Перекоп - Красноперекопский район. Ярославская большая мануфактура.Левые эсеры имели там дружину. Большевики тоже создали там особый коммунистический отряд - тоже из фабричных. Кроме того, у левых эсеров еще был отряд на Волжской прядильной мануфактуре.
И вот штаб левых эсеров начал активно действовать. Их дружинники вместе с красноармейцами из новгородского отряда и с представителями особого коммунистического отряда начали действовать против перхуровцев.
Также, как я уже сказал, обещавший нейтралитет 1-й Советский полк нарушил это обещание. Он контролировал еще один интересный район Ярославля под названием Коровники. Коровники прежде всего знамениты довольно известной тюрьмой. Многие известные фигуры, которые часто звучат в ваших передачах, прошли через эту тюрьму. 1-й Советский полк контролировал Коровники. Поэтому вся эта часть и за Которослью, а также сама станция Всполье оказались контролируемы советскими войсками.
М. Соколов
―
То есть они активно оборонялись в Ярославле примерно 2 недели. Как всё-таки им удалось удержаться, хотя красные вроде бы подтягивали достаточно много свежих сил? На что, собственно, рассчитывали вот эти так называемые мятежники во главе с Перхуровым?
Я. Леонтьев
―
Красные подтягивались отовсюду. Из Москвы прибыли значительные силы. Одним из первых прибыл броневой поезд «Победа или смерть» под командованием будущего крупного военно-морского летчика Ребезюка. Кстати, он тоже был левым эсером - Василий Ремезюк.Потом прибыли силы во главе с бывшим офицерам Юрием Гузарским. Он возглавил Южный Ярославский фронт. Со стороны Вологды прибыли крупные подкрепления, которые возглавил бывший штабс-капитан, будущий крупный деятель советской военной разведки Анатолий Ильич Геккер. Он возглавлял Северный фронт против перхуровцев, повстанцев, мятежников - не знаю, их по-разному можно называть, смотря как это интерпретировать. Геккер осуществлял общее командование.
И еще многочисленные отряды постоянно пополнять ряды советских войск - из костромского Галича, из Шуи, из Буя, из Твери, даже из Нижнего Новгорода и так далее. То есть советские войска всё время получали подкрепления и пополнения, тогда как у перхуровцев были очень незначительные вливания.
Надо сказать, что, конечно же, в это время еще была непонятна судьба Рыбинска, где должны был выступить с Савинков и Бреде. Надо сказать, они сделали попытку такого выступления. Даже овладели кое-чем в Рыбинске, контролировали вокзал. Поэтому они не были окончательно разбиты. Они двинулись несколькими колоннами на овладение стратегическим пунктом - тем же складом с боеприпасами и вооружением.
Но только лишь две колонны, насколько я понимаю, смогли там как-то действовать. Остальные были уже раньше раскрыты агентурой. То есть действия Савинкова были превентивно пресечены. Потом они пытались оказывать некоторое содействие Ярославлю, но не столько военными силами (они не смогли пробиться), не столько повстанцами, сколько диверсиями, попытками диверсионных, партизанских действий на железных дорогах.
М. Соколов
―
Я так понимаю, что Перхуров понимал, что долго там, в Ярославле, не продержаться. Несколько раз предлагал уйти.
Я. Леонтьев
―
Нет, не совсем так, Михаил. Они сначала очень надеялись, уповали на крестьянские восстания. Потому что, по их сведениям (отчасти эти сведения были правдоподобными), половина ярославских уездов должна была восстать. Действительно кое-где начались события. Даже был сформирован крестьянский повстанческий полк, который в эти дни наступал на Пошехонье. Но его ночную атаку на уездный город Пошехонье удалось отбить.Из большого торгового села Диево-Городище крестьянские добровольцы, волонтеры явились в Ярославль, прошли через район Тверицы и получили там вооружение. Кто-то остался в качестве добровольцев непосредственно в городе, а другие, получив оружие и пулеметы, вернулись в свое село. Но их потом разоружил отряд, который десантировался по Волге из Костромы. Они создали свой орган - Комитет спасения революции. Там, в этом селе Диево-Городище, тоже были расстрелы.
Поддержали и некоторые железнодорожники и рабочие. Помимо участия молодежи, гимназистов, лицеистов из Демидовского лицея, семинаристов и так далее, которые вливались в ряды перхуровцев, помимо офицерства, поддержали и железнодорожные рабочие.
Под влиянием агитации местных меньшевиков на 2-х станциях - Филино и Углич - рабочие даже попытались сделать блиндированный поезд и взять под контроль мост через Волгу. На какое-то время им это удалось. Они помогали обеим группировкам перхуровцев, которые сражались по двум разным берегам Волги. Но поскольку у красных тоже дополнительно прибывала броневая сила, появились аэропланы, в общем, долго этот импровизированный перхуровский бронепоезд не протянул.
М. Соколов
―
А когда стало ясно, что сопротивление, в общем, безнадежно, нужны какие-то другие действия?
Я. Леонтьев
―
Для Перхурова, я думаю, стало ясно достаточно быстро. Когда прервалась связь с Рыбинском, когда никто не пришел на поддержку. Понятно, что им пришлось вести не наступательную войну, а оборонительную.
М. Соколов
―
И союзный десант не состоялся.
Я. Леонтьев
―
Не состоялся. Прибыли какие-то два непонятных французских летчика, которые объявили себя квартирьерами от войск англо-французской десанта. На самом деле да, отвечая на ваш предыдущий вопрос, они по-прежнему ждали. Они ждали союзников - да, безусловно. Тоже были какие-то надежды. Радиостанция перхуровцев зафиксировала информацию о выступлении левых эсеров в Москве. Но никаких подробностей они не знали. Причем сначала радиостанция даже сообщала, что левые эсеры арестовали Совнарком во главе с Лениным, устроили переворот.Конечно, эти несколько дней был не совсем информационный вакуум, как таковой, но это было такое скопище разных домыслов, слухов, проверенной и непроверенной информации. Частично она была правдоподобной, частично оказалась абсолютно утопической. Поскольку никакими точными информационными сводками они не обладали, они старались сражаться.
Естественно, они очень надеялись на ситуацию на Восточном фронте. Ведь как раз в это время там тоже шло очень активное наступление. Допустим, Каппель овладел Симбирском, дальше Каппель с Фортунатовым уже овладеют Казанью - немножко позже. То есть ситуация на самом деле была очень непонятная и, самое главное, непредсказуемая.
М. Соколов
―
Красные, насколько я вижу по источникам, применили по городу порядка 75 тысяч тяжелых снарядов. Даже подумывали о применении химического оружия, но не смогли получить эти снаряды. То есть уже где-то после 10-го дня город был в значительной степени разрушен, горел. Собственно, по всей видимости, из-за этого Перхуров хотел высадить десант где-то на Волге и ударить в тыл. В общем, у него уже была какая-то идея переломить исход событий.
Я. Леонтьев
―
Да, конечно. Город, безусловно, горел. Шла определенная информационная война. Ведь надо сказать, что некоторые рабочие, которые сражались против перхуровцев, или их союзники были вынуждены так или иначе обстреливать те самые спальные районы, где жили их семьи. У них там оставались семьи. Это была довольно трагическая, драматическая ситуация. Я бы ее не упрощал.Надо сказать, что при этом в этом горящем городе была очень интересная попытка наладить нормальную гражданскую жизнь - организовать продовольствие, организовать квартальные комитеты, домовые комитеты, городскую самооборону, которую возглавил генерал-лейтенант Карпов, который как раз сменит Перхурова, когда Перхуров уйдет в этот рейд, из которого уже не вернется.
М. Соколов
―
Ярослав, поскольку времени мало, на 20-21-й день ситуация уже становится практически безнадежной. Почему восставшие решили капитулировать перед немецкими военнопленными? Они действительно рассчитывали, что немцы - это хозяева большевиков, и их это спасет?
Я. Леонтьев
―
Я думаю, да, они могли так полагать. На самом деле недооценивали, выдавали желаемое за действительное, скажем так. Но всё-таки давайте хотя бы в нескольких словах, может быть, расскажем радиослушателям о последней публикации.У меня была очень интересная публикация. Очень мало документов и новых источников по муромским событиям, которые были параллельно. Конечно, Муром был гораздо меньше в руках белой гвардии во главе с подполковником Сахаровым и его военным врачом Григорьевым. Но его они тоже на несколько дней взяли.
Почему Муром? Потому что там находилась Высшая военные инспекция во главе с генералом Бонч-Бруевичем, родным братом управделами Совнаркома Владимиром (а того звали Михаил). Но они успели удрать. Они в итоге не захватили этих военспецов, которые сотрудничали с большевиками и помогали им формировать Красную армию.
Муром был так же окружен отрядами с разных сторон - из Коврова, из Москвы и так далее. Им тоже пришлось отступить, но они спаслись - руководители этого восстания Сахаров и Григорьев. Потом они окажутся в колчаковской армии - так же, как и Перхуров. Перхуров потом будет командовать бригадой, возглавлять партизанские отряды в одной из колчаковских армий, когда он тоже уйдет из горящего Ярославля. Ну вот я говорю, что всё равно какие-то надежды были.
М. Соколов
―
Всё-таки о финале. Они капитулировали перед немцами. Немцы их выдали большевикам. Каков был масштаб красного террора против тех, кого удалось взять в плен или выявить как пособников восстания? И масштаб разрушений, чтобы нам закончить рассказ.
Я. Леонтьев
―
Как обычно, масштаб красного террора был большой. Понятно, что сначала никто даже не подсчитывал. Там трудно отделить.Но если уж вы задаете мне вопрос о красном терроре, то вы забыли задать вопрос о белом терроре. Он тоже имел место. Были бессудные убийства, буквально суды Линча над видными большевиками - над тем же Нахимсоном, Закгеймом, который был городским деятелем в Ярославле, Шмидтом и некоторыми другими.
Трагически погиб такой меньшевик-интернационалист Суворов, бывшей городской голова и друг Луначарского, который решил выступить парламентером - по собственной ли воле. Перхуровцы тоже согласились отправить его парламентером. Он шел с белым флагом, зашел прямо на мост, чтобы идти на красные позиции. Его цель была одна - чтобы всё-таки не велся огонь по мирным жителям. Но его просто застрелили с красных позиций. Вот еще была такая жертва.
Потом, конечно, были расстрелы просто на месте. Как обычно по законам военного времени - взяты с оружием в руках. Тоже бессудные, уже со стороны красных. Потом, конечно, были осуждения уже на основании революционных трибуналов, которые уже действовали - особистские, чекистские.
В конце концов Перхуров, который был в колчаковской армии, был пленен в марте 1920 года. Кстати, его даже ненадолго простили. Как раз в это время, как мы помним, начиналась Советско-польская война. Призыв генералов Брусилова, Зайончковского и других генералов о том, чтобы бывшие колчаковцы и деникинцы вступали в Красную армию, что они и делали.
Перхуров был даже ненадолго принят на работу в штаб Приуральского военного округа, но спустя 2 месяца снова арестован - всё-таки жертв в Ярославле было много. Долгое время содержался под стражей. Выездная сессия военной коллегии была над ним в Ярославле в июне. Суд происходил в Ярославле в июне 1922 года под председательством печально известного Ульриха. Там он был и расстрелян, и тайно захоронен, что интересно, на том же Леонтьевском кладбище, откуда он и начинал свое выступление.
М. Соколов
―
Ярослав, у меня есть такие цифры: во-первых, сразу был расстрелян штаб (порядка 60 человек) и около 550 участников восстания. Потом осудили еще примерно 300 человек, а по Ярославской губернии в результате подавления различных восстаний большевики за 1918-1919 год расстреляли около 5 тысяч. Этот порядок цифр примерно соответствует действительности?
Я. Леонтьев
―
Да, примерно соответствует. Это цифры нынешних официальных изданий, нынешних - не прямо сейчас, а лет 10 назад. Еще, может быть, не совсем путинские, а послеельцинские чекисты, Ярославское управление ФСБ опубликовало этот сборник. Там тоже много материалов о крестьянских восстаниях.
М. Соколов
―
Спасибо! Ярослав Леонтьев, доктор исторических наук, профессор, был у нас на связи. Мы говорили о Ярославском восстании 1918 года. И буквально последний штрих: судьба победителей тоже бывает печальной. Командующий красными во время этого восстания Юрий Гузарский был расстрелян по приказу Троцкого уже в 1919 году за невыполнение приказов командования. В общем, такой печальный финал. Всего вам доброго! Вел передачу Михаил Соколов. До свидания!