Китай на рубеже XX века: Синьхайская революция - Леонид Васильев - Цена Революции - 2015-06-07
М.Соколов
―
В эфире «Эхо Москвы» программа «Цена революции», ведет ее Михаил Соколов, и сегодня у нас вторая беседа и наш гость Леонид Васильев, доктор исторических наук, профессор, заведующий Лабораторией исторических исследований Национального исследовательского университета Высшая школа экономики. Мы снова говорим о Китае. Сразу начну с того, на чем мы остановились - Боксерское восстание, отряды повстанцев входят в Пекин по приглашению императрицы Цыси, осаждают квартал посольств. И что было дальше?
Л.Васильев
―
Кстати, почему они «боксеры» - это были люди, которые не имели никакого отношения к спорту, к соревнованиям. Физкультуре. Это были обыкновенные, из низшего уровня прослоек общества, лодочники, отставные солдаты, крестьяне, что их свело воедино, кто они были такие? это были люди, которые ненавидели западных. Они воспринимали приход иностранцев как беду. Тайпины, которые были на несколько десятилетий раньше, и вроде бы должны были выступать против западных, которые наводнили серебром Китай, сделали тяжелыми налоги, - но они не пошли против западных, наоборот, восприняли от запада христианство, и их выступление в основном было выступлением против собственных правителей, против Маньчжурской династии. И под этим знаком прошло все восстание тайпинов. К западным иностранцам, которые уже лет 10-15 были на всем южном Китае, - они их как бы не замечали.А эти, спустя почти полвека, уже вдоволь вкусившие соседство с иностранцами, были недовольны тем, что приехали эти иностранцы, «длинноносые», как они их называли, и наводят свои порядки. Да еще прокладывают телеграфные линии и железные дороги через наши земли, в том числе, могильные, драгоценные для нас – каждый китаец очень уважает свою семью, своих старших, свой род, своих предков, и могильные земли для него очень много значат.
И есть миссионеры, которые начинают их учить чужим религиям. А я вам скажу, что в Китае религии не имели ни малейшего отношения к христианству. При всем том, что элементы христианства туда проникали с иезуитами в 17 веке и с русскими православными казаками, немножко позже. Но это все были эпизодические явления. Были, конечно, там и мусульмане, но это тоже большой роли не играло. Основными религиями в Китае были даосизм и буддизм. И еще было учение Конфуция - за культ предков, старины, за уважение к добродетелям, за правила жизни, за порядок в жизни. Я бы назвал его символом «ян», с твердым «н» - это китайское слово, обозначающее мужское начало в жизни и во всем мире, в обществе.
В частности, конфуцианство это символ мужского упорядочивающего начала «ян». А противостояло конфуцианству соединение даосско-буддийских монахов, различных учений полу-сектантских, рассыпанных по разным монастырем – у каждого немножко сове. И огромный пантеон – либо Будда-Бодхисаттва, - их десятки, сотни, либо просто различных духов языческого обычного характера у даосов - Даосский пантеон, религия даосов. Причем, что касается даосов, то я вам скажу, что каждый китаец мог с этими богами делать, что хочет: мог сам их вылепить из глины, мог сделать их из дерева, мог нарисовать их на бумаге. Они стояли у него обычно на кухне, в специальном маленьком месте, которое отводилось, и когда надо, им молились, когда надо – просили. Если они выполняли желания, к ним относились с уважением, приносили им жертвы. Если не выполняли желания – их можно было выбросить и заменить другими – никаких претензий, никакого оскорбления религиозных чувств не было, никто на это вникания не обращал – твое личное дело, молись тем богам, которым хочешь.
Так вот эти самые даосские боги и буддистские, эта смесь даосизма и буддизма я воспринимаю как силу «инь» - женскую силу, «н» - мягкое. Это женское начало неупорядоченное, эмоциональное, нерациональное. И эти два начала представляют собой религиозную основу китайцев. Китайцы могли выбирать направо или налево, наверх или на низ, в сторону конфуцианства, или в сторону даосизма-буддизма. Никто их не принуждал. Но, как правило, начало «ян» было началом города, началом грамотных, образованных управителей, начало элиты, - хотя никому не мешало, и каждый китаец у себя завозил могильные земли у себя дома в деревне. А начало «инь» это, как правило, начало примитивного, массового, крестьянского в основном слоя общества.
Так вот «Боксеры» были от «инь». Как правило, в истории Китая чередовались начало «ян» и начало «инь». И те, кто учил в школе геометрию знают, что такое синусоида. Все это было примерно по синусоиде – были в историческом пути Китая восхождения, были и упадки. Так вот когда восхождение - господствуют силы 2ян» - порядок, норма, все довольны, все хорошо. Когда спускается вниз синусоида и доходит до самой низшей точки, о конфуцианстве забывают, выходят на улицу недовольные, кричат на чиновников - за то, что плохо управляют, на богатых – за то, что этим пользуются и богатеют на народном несчастье. В итоге возникает кризис, сумятица, восстание, - меняется власть.
М.Соколов
―
Восстание за что, за порядок?
Л.Васильев
―
За порядок. За то, чтобы вернуть к старому, доброму, правильному образу жизни. Не смогли его обеспечить – уходите.
М.Соколов
―
Прямо «Антимайдан».
Л.Васильев
―
Так там было. В данном случае тайпины отражали именно эту мысль: верните порядок. И ихэтуани тоже выражали эту мысль, но выступили не столько против власти, сколько против иностранцев, ибо они уже, эти люди, которые шли под знаком даосизма. Почему они «боксеры»? потому что занимались китайским у-шу, - они им не очень хорошо владели, но их учили и они верили, что с помощью у-шу победят западных врагов, которые мешают и заодно правителей, которые потакают западу. Потому что и те? и другие в данном случае были их противниками.
М.Соколов
―
А как же те, кто говорили, что летают над вражескими городами и сеют чуму, о которой враги не знают, - о чем Юля Латынина рассказывала.
Л.Васильев
―
Я отвечу вам, что действительно, может быть, такое было – я такого не слышал. Эта версия идет от нее. Я не хочу ее в данном случае дезавуировать, просто скажу, что ничего об этом не знаю, но охотно верю, что они действительно верили, что они с помощью рукопашной схватки и опираясь на помощь своих духов, богов, и прочей небесной силы, одолеют своих противников и одержат верх, потому что за ними правда.
М.Соколов
―
Они осадили квартал посольств?
Л.Васильев
―
А теперь, как это произошло. Цыси была против них, но была и против запада. Она начала маневрировать. Сначала она выжидала, ей нравилось, что западных бьют, наносят серьезные удары. Потом запад мобилизовался, несколько десятков тысяч солдат приехало под командованием довольно хорошего прусского генерала, может быть, даже фельдмаршала, Вандерзея, по-моему. И они пошил на Пекин, были готовы защитить Пекин.В это время уже подошли « боксеры» к Пекину, захватили, проникли вовнутрь, и Цыси открыла им городские двери, сделав ставку на их восстание, чтобы с их помощью одолеть западных. Ничего у нее не получилось. Квартал посольский – я его видел, когда в первый раз был в Китае, а это было больше, чем полвека назад, наверное, сейчас его уже нет, - это мощные стены, и одолеть их было непросто.
М.Соколов
―
Но там были и довольно большие военные силы.
Л.Васильев
―
Нет, силы были небольшие. Там было несколько тысяч, но ихэтуаней было раз в 10 больше. Но они убили одного убийца, одного немца, посол немецкий и советник японский. И дело для иностранцев было плохо. Тем не менее, пришли воины и стало ясно, что против них ихэтуани не выстоят.
М.Соколов
―
Россия тоже поучаствовала в этой экспедиции.
Л.Васильев
―
Да, это была общая экспедиция держав. И тогда Цыси ушла из Пекина, но велела своим войскам тоже выступить против ихэтуаней. Соединенными усилиями они были разбиты и уничтожены, иностранцы вернулись в Пекин, навели в нем порядок. А Цыси сидела где-то по соседству, в соседних городах и оттуда следила за тем, что происходит, но вернуться в Пекин не спешила.Естественно, иностранцы были недовольны. 7 сентября 1900 года они вступили – а началось все в 98 г., так что полтора года шли, набирая силы, ихэтуани на Пекин.
7 сентября 1900 г. с ихэтуани было покончено, а год спустя, 7 же сентября 1901 г. был заключен специальный мирный договор, он так и называется «Заключительный договор», по которому довольно много, примерно 500 млн юаней, - тогда на доллары не считали, - они должны были заплатить контрибуции. Она была тяжелая, но ради справедливости надо сказать, что ее иностранцы не вывезли, а использовали в Китае для инвестиций, строительства, своих нужд. На этом кончилось бесславно восстание ихэтуани. И оно проявило невозможность старому Китаю сопротивляться тому, что происходит на самом деле в стране.
К этому можно прибавить еще японо-китайскую войну, в которой китайцы проиграли и вынуждены были отдать Японии Маньчжурию, остров Тайвань и кусок Кореи, - а потом Корею всю Япония взяла себя.
М.Соколов
―
России - Порт-Артур.
Л.Васильев
―
С Дальним и весь Уссурийский край – в общем, очень сильно. Но это было не только в этой войне, были и другие войны, - это было еще до ихэтуани. Но, тем не менее, ихэтуани поставили точку. По Заключительному договору никаких территориальных добавлений не было, иностранные державы договорились получить контрибуцию и некоторые другие мелкие достижения, - усилить свои права экстерриториальности, усилить свои возможности.А дальше начинается интересное. Так Китай прожил около 60 лет, и это довольно много по нашим срокам - под властью иностранцев, которые проникли в Китай, рассыпались по южному Китаю, добрались до северного Китая, стали много чего строить, открыли морские пути, построили железные дороги, освоили реки с пароходами, которых китайцы никогда не видели, - все это было новым.
М.Соколов
―
Строили капитализм.
Л.Васильев
―
Они строили основы. Это еще не был капитализм, потому что для того, чтобы строить настоящий капитализм, нужно было перестроить всю идейную институциональную основу общества. Нельзя было построить капитализм на старом китайском фундаменте, - не держится он, нужно было долго идти. И надо сказать, что те же англичане, которые пришли в Китай первыми, и которые в Индии были тоже первыми за век-полтора до этого, и в некоторых других странах Востока, - они всюду шли под знаком колонизации-вестернизации. Вот эти два другие авторы этого не делают, для других авторов колонизация это нечто нехорошее.Ну, мы все воспитаны на советских марксистских принципах, и очень трудно через это переступить. Для меня колонизация-вестернизация. Это значит, что приходящие туда иностранцы пытаются внедрить свои западные прогрессивные основы идейно-институциональные, то есть, основы, выработанные еще древними греками, античными, имеющими отношение к уважению к закону, к уважению частной собственности, правам и свободам личности. Это все такие принципы, которых Восток не знал. Это было присуще западу, благодаря чему Запад и вырвался вперед, благодаря чему запад на наших глазах уже полтысячи лет лидирует в мире.
Так вот то, что имел запад, западные колонизаторы несли с собой на восток. Несли вовсе не для того, чтобы сделать хорошо востоку, это было нужно самому западу. Вы скажете: восток грабили, - мы привыкли к тому, что они «грабили» восток – на то они и колонизаторы. Нет, все не так просто.
М.Соколов
―
Россия Харбин построила, железную дорогу.
Л.Васильев
―
Совершенно верно. Именно это они и делали. Они приходили на восток, создавали там то, что ранее создавали в Индии, уже в 17-18 веке, и в других странах тоже примерно 17-18 век, те страны гораздо дольше вестернизовались, чем Китай. Правда, они были не такие цивилизованные, как китайцы, поэтому им это не помогло в такой степени, как это помогло Китаю, Японии, и так далее. Тем не менее, весь восток пользовался европейскими идейно-институциональными стандартами, позволявшими построить рыночное общество, основывать промышленные предприятия, а до того мануфактурные предприятия, развивать торговлю, денежно-кредитные отношения, создавать порты, создавать рынок и платежеспособный спрос.Те слова, которые я сейчас употребляю, не смущайтесь, они не такие трудные, чтобы не понимать, что за ними кроется – создать рынок. Это значит втянуть в мировой рынок эти страны, которые до того, скажем, могли производить какие-то местные товары, начиная с пряностей, ради которых когда-то Колумб поехал открывать Индию, а открыл Америку, или другие товары, которые можно было вывезти из той же Америки, Индии, и так далее. А, кроме того, еще и ввести туда европейские товары и продавать.
М.Соколов
―
Россия выступала, кстати, как часть этого процесса.
Л.Васильев
―
В том-то и дело, что это было с нами совсем не так. Весь мир делился на две части - весь мир. Колонизаторы с вестернизаторскими своими тенденциями, стремлением создать платежеспособный спрос из бедных восточных покупателей, то есть, не грабить их, а основывать у них какое-то производство и колонизуемые вестернизованные, которые сначала сопротивлялись, а потом приспосабливались, - проблема тянулась долго, веками.Китаю хватило одного века, даже 60 лет. Россия не была ни колонизатором, ни колонизуемым. Потому что быть вестернизатором у нее не хватало сил, она не была настолько культуро-грамотной и развитой, как весь европейский запад. А колонизуемой она не была, потому что была достаточно сильной самодержавной империей, которую не так легко было колонизовать.
А вот по отношению к другим странам, после взятия Казани в 1552 г., при Иване Грозном, был открыт путь на восток, и, начиная с Ермака, русские казаки, а потом за ними и торговцы, а за ними дипломаты, а за ними и воины, администрация шла осваивать Сибирь. И это освоение Сибири тянулось довольно долго, вы знаете, что русские дошли до Китая и до Аляски и даже отчасти до Калифорнии – там был форт Росс, - тогда американцы еще не дошли до этого форта, это были примерно те же времена, о которых я сейчас говорю, середина 19 века.
Так вот в это время Россия достигла и Китая, и вместе с другими иностранцами, осваивавшими Китай как полуколонию, - по отношению к Китаю этот термин употребляется, он не был колонией, он был полуколонией. Но вестернизация шла активно. Не со стороны России, а со стороны европейцев, которые строили железные дороги, покрывали весь Китай промышленными предприятиями, телеграфными линиями. И иностранцы привозили много оружия, учили производить оружие, создавать арсеналы, строить порты, военные корабли, и так далее.
М.Соколов
―
Если вернуться к историческому процессу внутри Китая – получается, что весь этот сложный процесс вестернизации создавал новых людей, новые интересы и их желание создать системы, похожие на западные – так, или не так?
Л.Васильев
―
Нет, совсем не так легко, как у вас получается. В том-то и дело, что никто этого не хотел бы. Вообще никакая страна не любит, когда ей навязывают со стороны что-то другое.
М.Соколов
―
А изнутри?
Л.Васильев
―
Все это возникает после того, как какой-нибудь реформатор поехал по Японии, по Англии, съездил в США, посмотрел, увидел и захотел кое-что изменить. Или реформатор, или революционер – неважно, были и те и другие, и даже Петр Первый. Петр Первый сделал для России великое дело, когда он инертную, отсталую, архаичную, домостроевскую массу силой стал поворачивать в сторону Европы. Причем, деревню он не трогал, мужикам бороды не резал, только разве что в рекруты их стал брать и иногда мобилизовать на свои сложные стройки.
М.Соколов
―
А в Китае кто такие реформаторы?
Л.Васильев
―
В отличие от Петра в Китае все было совсем иначе. Как раз там правители типа Цыси не хотели запада. Они были достаточно культурно, считали себя высоко с точки зрения культуры и цивилизации, они заслуживают того, чтобы к ним относиться с уважением – китайская цивилизация то величайшая цивилизация, поверьте мне, я много десятков лет потратил, чтобы убедиться в этом.Тем не менее, запад был выше, запад был развитее, был уже вестернизован и в промышленном развитии. Китай еще промышленности западной не знал, - у него не было пара, - ни паровозов, ни пароходов, ни железных дорог, ни современных заводов и фабрик. Все это принесли иностранцы. И те китайцы, наиболее знатные, заметные, образованные, которым удалось побывать на западе, поучиться чему-то, они составили ту элиту, которая поняла, что хватит нам сопротивляться, пора нам приспосабливаться к этому новому, без этого мы не выживем, без этого нам не выйти вперед, а мы великая страна, мы Поднебесная империя, мы должны быть первыми и великими.
И даже возникла такая идея - выбудете смеяться, - почти как у ихэтуани - идея была такая: а это мы все придумали, потом мы забыли, а иностранцы все у нас взяли, развили, сейчас пришли и нас же этим нашим древним товаром кормят».
М.Соколов
―
Утешительно на самом деле.
Л.Васильев
―
Да, это такая приятная точка зрения, которая показывает, что не любят люди, не любят станы, не любят целые континенты, когда к ним приходят и начинают тыкать носом и говорить, что вы не так живете, и если хотите что-то иметь, надо жить по-другому.
М.Соколов
―
А как же тогда возникает там целое движение – какие-то восстания, заговоры, чтобы свергнуть императрицу.
Л.Васильев
―
Что касается династии маньчжуров, то это уже национальный вопрос. Династия маньчжуров - Цын – не смогла управиться. Это уже циклическая последовательность китайских династийных периодов сыграла свою роль. Раз ты не можешь навести порядок, раз пришли к тебе всякие иностранцы и наводят свои порядки, значит, ты негодный управитель. И это китайское недовольство в основном питалось этим чувством.
М.Соколов
―
То есть, обязательно нужен образ оккупанта.
Л.Васильев
―
не только нужен был образ оккупанта, нужно было, чтобы маньчжуры не справлялись с порядком, чтобы сила «ян», жесткая, конфуцианская, строгая, когда все расцветает и все довольны, когда Китай показывает всему миру, какой он сильный, мудрый и хороший, - чтобы она господствовала. А если ты допускаешь, что все рушится, - а это уже было совершенно очевидно: пришли иностранцы, начались восстания.
М.Соколов
―
Русские воюют с японцами на территории Китая.
Л.Васильев
―
Это ладно, это окраина. Китайцы, кстати, сильно напоминают в чем-то США – там есть 50 штатов, у каждого штата много своего. В Китае тоже есть десятка два мощных больших областей, у них и язык отличается, хотя иероглифы у всех одинаковые. Кстати, те же самые у корейцев, японцев и вьетнамцев – абсолютно те же самые, только по-разному называется. Например, даже в самом Китае, не говоря уже про японцев и вьетнамцев, Чан Кай Ши - это руководитель китайских гаминьдановцев, соперник Мао Дзе Дуна уже в середине 20 века. Если Чан Кай Ши – приезжает в Пекин и его называют по его иероглифам, он звучит Дзян Дзе Ши, и это разные звучания одного и того же имени, одних и тех же иероглифов, в одной и той же стране. Так что там была разница - в большой империи между разными частями этой империи.Так вот они иногда не знают в одной части, что творится в другой. И им плевать, что русские воюют где-то на Дальнем Востоке, в городе Дальнем, в Уссурийском крае – да там китайца ни одного нет, там маньчжуры и дикие леса, - ну, пусть они там воюют за какие-то места с японцами, за Дальний. Порт-Артур.
М.Соколов
―
Сделаем небольшой перерыв и продолжим нашу беседу о Китае.НОВОСТИ
М.Соколов
―
Продолжаем программу. Все-таки пытаюсь подойти к революции. Ихэтуани победили и потом почти десятилетие была постепенная борьба за какие-то представительные учреждения, что-то вроде Думы, попытки модернизации, и все время какие-то восстания, один заговор, другой, Сычуаньское восстание, - откуда они все взялись?
Л.Васильев
―
Сейчас я все расскажу об этом. Как только с ихэтуани было покончено, Цыси схватилась за голову – правы были те реформаторы, Кан и Лян, которые с трудом удрали в Японию, когда их заговор 98-го года был закрыт, когда они хотели изменить положение дел и привести многое новое. И она с 1901 и до своей смерти, в 1908 гг., стала проводить те самые реформы, против которых она выступала. Она реабилитировала частный капитал в Китае, стала развивать горнорудное дело, - это были пока законы или указы, которые разрешали существовать и поощрять предпринимательство, торговлю, ликвидировать старые принцип экзаменов и создать новые системы образования, создать торговые палаты, новую систему администрации, реформировать армию. Я вам перечислил, и вы скажете – да она оказалась самой ярой революционеркой и реформатором.
М.Соколов
―
Мне понравилось, что для военных отменили экзамен по стрельбе из лука и по поднятию тяжестей.
Л.Васильев
―
Абсолютно верно. Так вот эти новации, которые в основном стала проводить Цыси, они тоже были ответом на все те нелады, сложности, восстания, которые ни к чему хорошему не привели, но были свидетельством наступления кризиса в Китае. Параллельно с этим развивалось недовольство на юге страны. Цыси жила на севере, в Пекине, на севере все это потихонечку реализовывалось, хотя сомневаюсь, что сильно, потому что проблемы были очень серьезные, которые не сразу реализуются, даже если кто-то серьезно взялся их реализовать. Все было не так просто.А вот Сунь Ятсен, который действительно был очень видным человеком того времени, китаец «номер один» в некотором смысле. Он действительно приобретал всекитайское значение и серьезную власть над умами. Кто он такой? Это обычный китаец с юга, которого в 12 лет взял брат, живший в Гонолулу, на Гавайях, и учил его, содержал его – семья была большая, бедная. И он учился. Это китаец, который с юности, с подросткового возраста учился в не китайской школе, не китайской мудрости и жил, хоть тогда Гавайи и не были штатом США, но в любом случае были довольно развитым колониальным островом, который испытывал сильное влияние американской цивилизации и американской промышленной культуры, американской системы образования. Естественно, образование шло на английском языке.
В итоге он выучился тому, что мало кто из его современников знал. Когда он вернулся в Гонконг, а Гонконг к этому времени принадлежал Англии, был роскошной колонией – когда я был на этом острове, я оценил, насколько значим этот кусочек китайской земли к югу от Китая, отдельный, оторванный небольшим проходом между континентом и этим островом. Но насколько он был выгоден – не случайно его англичане выпросили на 99 лет. И в Гонконге он получил высшее образование, стал врачом, хотя никогда этим врачом не работал, но получил образование европейского стандарта, он был совсем новый человек, - вот кто такой Сунь Ятсен.
Думаю, он с самого начала никакого интереса к медицине не испытывал, а испытывал интерес с самого начала к социальным и политическим наукам, хватал все новое быстро и у него очень хорошо работала голова – он быстро стал пишущим, начал публиковать статьи. В Китае в это время появилось много разных газет и журналов, сборников и книг, как на китайском, так и на английском языках. Конечно, он писал все это на китайском.
Он разработал свою теорию, три народных принципа. Принцип первый – национализм – это был тот самый принцип, который старались и тейпины и ихэтуани реализовать, - ликвидировать маньчжурскую династию, которая не может справиться с наведением порядка. Он поддержал эту линию, назвал ее национализмом, выступил в пользу китайской национальности, китайской идентичности против маньчжур.
Второй принцип – демократия. Этот принцип очень примыкал к первому, потому что маньчжуры были императорами, сыновьями Неба, они захватили единственный руководящий пост, были узурпаторы, они были враги, они были не китайцы. Поэтому нужно уничтожить их всех, этих маньчжур – но не физически, а вместе с ними и монархию, которая устарела, не создавать новую монархию, а вместо этого создать республику. То есть, демократизм – второй принцип – это республика. Он был одним из первых в Китае республиканцев, кто не просто выступал за республику, а разрабатывал пробелу превращения Китая в республику.
И третий пункт – народное благоденствие, чтобы люди хорошо жили, чтобы у них была еда и жилье, чтобы был решен аграрный вопрос. А в Китае бедность была страшная, ихэтуани, тайпины были нищими, - народа уже было миллионов 400, не меньше, - это сто лет назад примерно, а территория Китая - на карте это большая территория, но это иллюзия, это обман зрения, потому что западная часть Китая, которая тяготеет к Гималаям и Тибету, она непригодна для земледелия, или очень мало пригодна. И в основном все эти 400 миллионов жили в восточной части. Кстати, и сегодня Китай процветает за счет восточной части, все города Китая в восточной части, все дороги, промышленное развитие - на востоке. Запад немножко освоен, конечно, но в десятки раз слабее.
М.Соколов
―
Он был социалист?
Л.Васильев
―
нет, он никогда не был социалистом. Он вынужден был к концу жизни сотрудничать с коммунистами. Но это уже особый разговор, как он попал в такую штуку, что был вынужден на это пойти. А в принципе он был демократ, республиканец и примерно так же, как Ля сан – либерал. У нас сегодня это слово не в чести, у нас сегодня это слово чуть ли не скверным и ругательным становится, но, тем не менее, либеральная демократия это то самое, на чем держался весь запад.И наученный всем этим ценностям, перенявший западные ценности, можно сказать, с подросткового возраста, Сунь Ясен был тверд в том, чтобы на этих принципах стоять.
М.Соколов
―
Но революционным путем?
Л.Васильев
―
Вот в чем его отличие от реформаторов. Сначала он хотел с ними соединяться. Но потом, когда они убежали в Японию, ничего из этого не получилось. Но он все время говорил: вы неправильно идете, нельзя уговаривать, нельзя рассчитывать на помощь маньчжур, а выгнать их можно только силой – революция. Он действительно был революционер.
М.Соколов
―
А значит, партии, тайные общества, заговоры.
Л.Васильев
―
заговоры. Он потом говорил, когда уже произошла Синьхайская революция, что 10 неудачных у нас было выступлений. Кстати, он очень хитро устроился – он все время уезжал, то ли в Японию, то ли куда, и он из этих 10, в лучшем случае, в одном-двух принимал участие.
М.Соколов
―
Но в одном он шел чуть ли не в первых рядах.
Л.Васильев
―
В одном-двух. Но 10 было, - неудачных, местных, немногочисленных. Но все они как-то подготавливали страну к тому, что мятежный юг выступает против маньчжурского севера. А в это время. Наконец. Укрепляется армия. И вот здесь выходит на первый план Юань Ши Кай. Это был тот генерал, который предал доверившихся ему реформаторов Кана и Ляна, и вся реформа в 98-м году рухнула из-за этого предательства.
М.Соколов
―
Но модернизацию армии он проводил.
Л.Васильев
―
Тем не менее, хотя он это и сделал, это не имело большого значения, это имело местное значение, мало кому известное. Но как руководитель армии, знаменитой армии на севере выпестованной, новой армии, к которой приложил руку в свое время еще его предшественник и учитель. Знаменитый Ли Ху Джан – это был старый сановник, который приезжал в Россию на Нижегородскую ярмарку.
М.Соколов
―
И взял у России денежек на строительство железной дороги.
Л.Васильев
―
Он много что делал интересного. Кстати, несмотря на то, что он брал, не считая в свой карман, он тоже строил арсеналы, порты, создавал армию. И этот момент как раз после его смерти взял на себя Юань Шикан и стал генералом, руководившим этими новыми войсками. Появляется новая сила. С одной стороны, Цыси, у которой силы убывают, с другой стороны. Революционеры, которые собираются вокруг Сунь Я цена, который создает то одно общество, то другое. Это были маленькие, рыхлые, рассыпающиеся и снова возникающие общества. Но главное, что они сыграли свою роль – они мобилизовали южных демократически настроенных интеллигентов, - скажем так, - образованных или не очень. Но в какой-то степени болевших за Китай, которые обвиняли вокруг Сунь Ясена цена, быстро становившимся лидером южного, взбудораженного, развитого, демократически настроенного Китая. А на севере был Юань, который был руководителем мощной армии, не очень либерал, скорее, консерватор, но и очень себе на уме. Поддерживать маньчжурских правителей он не очень хотел.К чему дело пришло? Дело пришло к так называемой Синьхайской революции, это октябрь 1911 г. Я уже говорил, что я считаю, что революции бывают очень редко, что настоящая революция была только один раз, во Франции.
Можно говорить про Синьхайскую революцию, что с одной стороны, это не очень революция, не очень удавшаяся революция, но она сыграла свою роль. И роль сыграла очень странно. В октябре 1911 г., уже после смерти Цыси в 1908 г., когда правил в Китае маленький трехлетний Пу И, император, а вокруг него, естественно, большая группа родственников играли роль опекунов и выражали линию маньчжур, которые чувствовали, что под ними горит земля, что им пора убегать, что новая армия Юань Ши Кая, хорошо вооруженная и выученная, - кстати. Ее учили немецкие офицеры. Они и турецкую армию в это время делали, перед мировой войной, и Китайскую армию. Немцы в этом смысле очень скрупулезные, серьезные, старательные и себе на уме люди были.
И армию они сделали хорошую – они плохо не работают, то, что они делают, обычно они делают хорошо. А вот Юань шикай во главе хорошей армии, - пусть только 20, 40 тысяч, - для Китая это копейка, но других нет.
Юань Шикай был на севере с армией, а кроме него были другие генералы, которые рассыпались по другим провинциям, а в Китае было 18 провинций, и у каждой был свой генерал со своим кусочком армии.
Восстание началось очень смешное. Батальон саперный, два полка не целиком. И еще какие-то ребятишки – буквально как это было во время декабристов у нас. В городе Учан, который при Ухане. Трехграде – там реки соединяются так, что там три места, и каждое место, отделенное реками друг от друга, создает Ухань. А Учан это часть. И там недовольные страны – уже кругом шло недовольство и маньчжурами и друг другом, и столкновения – подняли мятеж против руководителя, который узнав, что они собираются устроить заговор, стали хватать заговорщиков и наказывать.
И они очень быстро, не дожидаясь, пока их всех схватят и пересажают, быстро устроили движение 10 и 11 октября, и собственно говоря, никакой схватки не было они захватили власть, выгнали маньчжур, маньчжуры бежали из города, и власть оказались в руках военных, этого гарнизона, который быстро оброс другими, прибежавшими сюда из Трехградья военными, которые тое присоединились. И объявили, что они объявляют республику. Юг, который рвался к республике, которого Юн я цен призывал готовиться быть республикой, наконец, одержал победу.