Начальная школа: как не отучить учиться - Елена Ханга, Вера Могилевская, Маша Трауб - Родительское собрание - 2011-04-03
К. ЛАРИНА: 11 часов 11 минут, добрый день, это радиостанция "Эхо Москвы", в студии ведущая эфира Ксения Ларина, мы начинаем программу "Родительское собрание". Как известно, 1-го апреля началась всероссийская военная операция по записи в первый класс, сводки с фронтов мы собирали в течении первых дней. Но сегодня мы не об этом будем говорить, поскольку эту тему мы обязательно возьмём на следующей неделе. У нас в гостях будет тот самый депутат московской городской думы, который нам подробно и расскажет о новых правилах приёма, и попробует объяснить, в чём же дело, почему в этом году такие невероятные военизированные условия, просто жуть. Но на самом деле тема у нас сегодня такая, начальная школа, как не отучить учиться. Я специально пригласила сегодня в студию одного эксперта квалифицированного, это Вера Могилевская, зам директора по учебно-воспитательной работе центра образования №109 города Москвы, директор начальной школы. Я напомню, что центр образования №109 известен, как школа Ямбурга. Здравствуйте уважаемая Вера.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Здравствуйте.
К. ЛАРИНА: Здесь же у нас эксперты, которые эту начальную школу освоили на собственной шкуре, что называется, поскольку дети у одной учатся в 3-м классе, у второй в 4-м классе, завершают учёбу в начальной школе в этом году. Это мои коллеги, журналисты, и писатели, кстати обе. Елена Ханга, здравствуйте Леночка.
Е. ХАНГА: Добрый день.
К. ЛАРИНА: И Маша Трауп. Добрый день Маша, здравствуйте.
М. ТРАУБ: Здравствуйте.
К. ЛАРИНА: Нашим слушателям я напомню номер телефона 363-36-59, СМС: +7-985-970-45-45. Я вспоминала сегодня, сказала вам, что смотрела "Приключения жёлтого чемоданчика", любимый фильм нашего детства, это 1970-й год, именно в этом году я пошла в 1-й класс. Я помню, как это было, школа была рядом с домом, буквально за углом, там 3 минуты идти, и проучилась я в ней с 1-го по 10-й класс, то есть от звонка до звонка в одной школе. Разные у меня воспоминания, не скажу, что хорошие, но дело не в этом. По поводу записи в 1-й класс. Когда я пришла записываться, никакой милиции не было, и никаких конных нарядов тоже не было, никаких ОМОНов, никаких заграждений. Мне дали газету, как сейчас помню, это была "Правда", потому, что собственно, другой и не было, и я с выражением прочла там какую-то очередную передовицу, после чего меня записали в 1-й класс. И всё, больше ничего не было. Как у вас было, давайте вспомним. Маша.
М. ТРАУБ: Мы поступили за финское платье, я не была приписана к школе, мама работала юристом в "Роспосылторге", и оторвала финское белое платье, которое досталось директрисе, она стояла в нём на линейке. Только за это финское платье меня туда приняли.
К. ЛАРИНА: Хорошая школа то хоть, повезло?
М. ТРАУБ: У меня их было много. Но финское платье она носила очень долго
К. ЛАРИНА: Лена.
Е. ХАНГА: Я очень хорошо помню, как из детского сада я пришла, меня попросили что-то спеть, и я спела "Из края в край", все пели революционные песни, а я спела сурка. И все прослезились, несчастный негритянский ребёнок, по всей видимости, из какого-то гетто, и я, опустив вниз глаза, пела. И они сказали да, и было ясно, что не взять меня было бы просто вызовом общественности.
К. ЛАРИНА: Давайте перекинемся во времени в 1-й класс ваших детей. Как вы записывались в 1-й класс, когда ребёнок пошёл?
Е. ХАНГА: Поскольку мы живём так, что школа считайте у нас прямо во дворе, то мы всегда там играли, гуляли, и в какой-то момент к нам даже подошла женщина, и говорит: "Что это вы не приходите к нам записываться"? Мы спросили: "А вы кто"? Она ответила: "Как кто, я завуч, вы тут ходите и ходите, а по нашим подсчётам вы уже должны идти". Мы обрадовались, пришли, её попросили что-то прочитать, она прочитала что-то, попросили посчитать, она посчитала. Я говорю: "Давайте мы вам что-то напишем". Она сказала: "Не надо, руку будем сами ставить". И собственно всё, никаких стрессов, ничего такого не было. Причём надо заметить, что школа очень хорошая, с традициями, как я называю, простая советская школа, без всяких гимназий, без денег, без приседаний, нам повезло.
К. ЛАРИНА: Маша.
М. ТРАУБ: У меня была та же история, причём тоже школа во дворе дома, тоже самая обычная, тоже шли мимо и зашли, записались. Там был какой-то ажиотаж, что надо было или к этой записываться, или к этой. Я написалась туда, где было много места, и потом оказалось, что это идеальная учительница, она ещё мама моей соседки по лестничной клетке. Я помню, уже год прошёл, я слушала "Эхо Москвы", как раз "Родительское собрание", и Лена тогда спрашивала в какую школу отдавать ребёнка, в какую лучше, я спрашивала у такого-то чиновника, у сякого-то. И все ей сказали: "Отдавай туда, которая рядом с домом". И я тогда поняла, что я всё сделала правильно, потому что я за четыре года ни разу не пожалела, что мой ребёнок учится в обычной спокойной советской школе, с педагогом с огромным стажем, который работает по старой советской схеме.
Е. ХАНГА: А я хочу добавить, я такая беспокойная мамаша, я тогда позвонила даже нашему министру образования, и спросила, куда его отдавать. И он дал первый совет: "Иди в ту школу, которая через дорогу". А дальше я спрашивала: "А как же понять, должны же быть первые звоночки, по которым мы должны понять, что туда идти нельзя". Он говорит: "Очень просто, во-первых, посмотри в интернете". Я говорю: "В интернете мы все знаем, как и что можно написать". Он говорит: "Хорошо, самый лучший способ подойти к школе перед окончанием, там стоят няни и мамы, и задайте вопрос, вот уж где вы получите полную информацию, а потом придите в школу, и понюхайте чем пахнет. Если пахнет квашеной капустой или ещё чем-то, то надо задуматься, а если всё нормально пахнет, то вперёд". Первые четыре года не имеет значения, какая это школа, а потом уже в зависимости какие интересы у ребёнка, можно начинать рассуждать. А вот это, когда детей в семь утра сажают в автобус, и везут по пробкам, ребёнок спит, потом обратно его везут, потом ещё и спортом заниматься, это просто насилование детей.
К. ЛАРИНА: Я готова поспорить, мне кажется, что начальная школа это очень важно, мне кажется, что это имеет значение.
Е. ХАНГА: Не настолько, чтобы насиловать ребёнка.
К. ЛАРИНА: Это другой вопрос, это не обсуждается, поскольку у нас такие воспоминания пошли, я тоже должна рассказать. Я тоже своего ребёнка записывала, у нас рядом было две или три школы, я так обошла, понюхала, поговорила с бабушками, которые ждали своих детей, и конечно та школа, в которую мы попали, мне понравилась больше всего. Это та самая советская школа с традициями, как ты говоришь, во дворе дома, совсем рядышком. Единственное, нам там посоветовали хорошую учительницу, там их было две учительницы начальных классов. И та, к которой мы попали, идеальная, я считаю, что нам очень повезло, это тот самый случай, как тема программы, не отучить учиться. Она сделала всё для того, чтобы дети не потеряли этот интерес. И вот они пошли уже в 5-й класс, закончили начальную школу, они были невероятно мотивированы на дальнейшую учёбу, что мне кажется, самое главное, что и закладывается в начальной школе. Но давайте мы уже Вере передадим слово, нашему эксперту. Скажите, пожалуйста, а почему так постоянно меняются правила приёма в 1-й класс, почему такой ажиотаж. Вы буквально перед программой сказали, что там и милицию тоже вызывали. В чём дело Верочка?
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Я думаю, что здесь несколько причин, необходимо отметить за последнее время рост рождаемости, при всём притом, что население уменьшилось на 2 миллиона 200 тысяч человек за последние 8 лет, но однако оно не с такой скоростью уменьшается, как прежде. В 2004-м году рождаемость была достаточно высокая. И надо было, наверно, продумать. Существуют ряд организаций статистических, социологических, и просчитать, если детских садов не хватало, то наверно нужно было подумать о том, что детки не останутся вечно в детском саду, они пойдут в школу учиться. Я считаю, что это одна из основных причин переполненности школ. Причём, необходимо было продумать именно те спальные микрорайоны, которые сейчас построены, домов там очень много.
К. ЛАРИНА: Там много школ.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Вот 9-й микрорайон тёплого стана, знаете, как город такой небольшой, но там две школы, наш центр образования, где моя начальная школа имеет отдельное здание. Она входит в структуру центра образования, является его структурным подразделением, но однако имеет своё здание, свои цели и задачи, и обучаются там малыши. И вторая школа обычная, с 1-го по 11-й класс.
К. ЛАРИНА: Все конечно хотят к вам?
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Вы знаете как, интернет открываю, смотрю, там разное пишут, но, тем не менее, 1-го числа официально должны были принимать детей в 1-й класс школ города Москвы. Однако это была пятница, и я вышла на крыльцо школы, где собралось значительное количество родителей, бабушек и дедушек, и, глядя в глаза ко мне, у них были разные взгляды. Они боялись, что я вдруг начну записывать детей 1-го апреля. А у нас проходят собеседования не для того, чтобы выявить уровень знаний и умение навыков, о которых говорили мои уважаемые коллеги, будем так говорить, когда принимали их детей. Не чтение, счёт играют роль при записи в школу. Мы выявляем школьную зрелость и стартовые возможности ребёнка. Более того, если в школе есть профессиональные специалисты психологи, дефектологи, естественно, учителя, то происходит такая экспресс-диагностика, плюс медик, который смотрит карту. Ребёнок вместе с родителями, это не экзамен, никаких стрессов он не ощущает, проводится собеседование, задаются вопросы для того, чтобы определить пространственное воображение, как сформированы высшие психические функции у ребёнка, насколько развито внимание, как поставлена рука, мелкая моторика.
К. ЛАРИНА: Вы это говорите с такой усталостью, Боже мой.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Потому что ничего сложного в этом нет, потому что из этого раздули просто.
К. ЛАРИНА: Наверно, потому что так скучно уже с ними беседовать.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Мне беседовать с родителями становится скучно, потому что очень много публикаций на этот счёт есть, выпущен прекрасный журнал для родителей, вплоть до того, какие мы программы используем, и так далее. То есть всё есть, необходимо просто прочитать.
Е. ХАНГА: А вот те дети, которые не соответствуют этим стандартам, рука у него не так хорошо поставлена, или пространственное мышление.
К. ЛАРИНА: Да, у меня сын не мог терпеть пазлы собирать.
Е. ХАНГА: И что таким детям делать?
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Прочтите это и делается для того, в апреле начинается приём для того, чтобы за лето дать рекомендации родителям, что с этими детьми сделать в дальнейшем, этих детей всё равно принимаем в школу, в любом случае. Поэтому школа и называется для всех, и у нас классы массовые.
К. ЛАРИНА: Сколько человек?
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Много, по 32 человека, между прочим Санпин запрещено, но пусть слушают они. Да запрещено, но однако 32 человека в классе, сложно работать, но детей мы берём. Но я не договорила о том, для чего это нужно делать. Вот те школы, которые имеют такую базу в плане вспомогательных служб, это очень здорово, потому что четыре учителя, четыре класса мы открываем, можно подобрать под ребёнка учителя. Вот это сарафанное радио в микрорайоне, что Мария Ивановна лучше, чем Мария Петровна, не для каждого ребёнка подходит. Даже в одной семье могут быть дети, которые должны идти к разным учителям. И когда один говорит: "Ой, мой хорошо учился у этого учителя", и другой пытается попасть к этому учителю, это далеко не значит, что он будет успешен в обучении. Здесь же смотрится мотивация на обучение. Сейчас с 6-ти с половиной лет принимают детей на 1-е сентября, потому что каждый месяц играет роль, как в детстве у детей, год, полтора, и так далее. Но в принципе чем старше ребёнок, тем лучше, потому что необходимо проверять организацию ребёнка, как он может сам себя обслужить без родителей, переобуться, переодеться, особенно произвольность внимания, как он может слушать и слышать, что говорит учитель. Коммуникативные функции у ребёнка, как он общается с детьми, и так далее.
К. ЛАРИНА: Понимаете, это всё не является медицинским диагнозом, какие-то отклонения.
М. ТРАУБ: Вот случай из жизни, идёт мама и плачет, женщина идёт и плачет. Я подбегаю и спрашиваю: "Что случилось"? Она говорит: "Мою девочку на собеседовании попросили быстро сказать слово регулировщик, и девочка конечно не смогла". И ей сказали: "Вы знаете, у вас проблемы с дикцией, поэтому мы вашу девочку не берём. Мы, конечно, можем вам помочь решить эти проблемы". Дальше идёт схема, которая всем известна, которая не афишируется. Это случай из жизни абсолютно. Опять же, что касается умения, я отдала ребёнка достаточно рано, ему было 6 и 6. У нас попался класс, я была рада, что у нас был такой класс. У нас один мальчик сидел рядом с бойлером, ему там нравилось, у него там стоял отдельный столик, парточка. Мой ребёнок отвечал из коридора, он периодически выходил в коридор, и отвечал оттуда, он отвечал всё правильно. Там была девочка, которая повернулась спиной к доске, и так и сидела. И учительница говорила: "Мне всё равно, я знаю, что они меня слышат, они меня слушают, до них доходит информация, я не хочу их заставлять, я не хочу их ломать. Потом конечно этот мальчик пересел в нормальное место от этого бойлера, мой Вася вернулся из коридора и сел за парту, девочка правда так и сидит спиной, затылком. То есть, мне была важна такая внутренняя свобода, в классе свобода, отношения достаточно свободные. И я считаю, что важнее не столько программа, сколько внешкольное активити, не то, которое делают родители, не те стенгазеты, которые мы рисуем, или сочинения, которые мы за них пишем на конкурсы. У них были какие-то конкурсы, какие-то бесконечные поездки, они участвовали на каких-то литературных олимпиадах, они ездили на фабрику мороженого, на фабрику шоколада. Это входило в школьную программу, они устраивали себе какие-то капустники, и мы родители, в этом не принимали участие, мы не сдавали на это деньги, мы не говорили, что давайте.
Е. ХАНГА: А за чей счёт в таком случае они ездили, этот автобус, чтобы отвезти?
М. ТРАУБ: Нет, автобус мы оплачивали, это было. Но главное, что детям это безумно нравилось, поэтому они с удовольствием ходили в школу. Кружки, есть мальчик, но он не может играть в футбол, но он играет в футбол, и ему не говорят: "Мальчик, ты толстый, иди похудей, а потом придёшь и будешь мячик пинать". Ему дают эту возможность. Есть хор, где принимают всех, есть у тебя слух, или нет слуха, попел ты месяц и ушёл. То есть мне была важна эта составляющая, и именно поэтому ребёнок у меня хорошо учится.
К. ЛАРИНА: Маша, а какие-то неожиданные проблемы всё-таки возникали, с которыми ты столкнулась уже во время учёбы, или настолько всё было идеально, что у тебя даже не возникало вопросов?
М. ТРАУБ: Нет, конечно, ка4к у всех мам...
К. ЛАРИНА: К чему нужно быть готовым, к каким-то неожиданным проявлениям?
М. ТРАУБ: Естественно, это проблема социализации, потому что дети сейчас...
К. ЛАРИНА: Он ходил в сад?
М. ТРАУБ: Нет, он не ходил в сад.
К. ЛАРИНА: То есть он домашний ребёнок?
М. ТРАУБ: У нас большинство домашних детей, и вот эта проблема социализации конечно была. Проблема домашней подготовки, потому что я считаю, что нельзя так отдавать ребёнка, что отдал в школу и забыл. Я тогда ушла из "Ежедневной газеты", Чтобы делать с ребёнком уроки, чтобы ему помогать, чтобы быть рядом.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: В 1-м классе?
М. ТРАУБ: Да, в 1-м классе.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Безобразие.
К. ЛАРИНА: А что, мы в 1-м классе все уроки вместе делали, а что делать?
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Это плохо.
К. ЛАРИНА: А куда деваться, я даже помню, как нас родителей это ужасно раздражало, что когда заканчивался учебный день, мы приходим все за детьми, и нас усталая учительница собирала кружком, мы так расталкивали друг друга локтями, чтобы слышать всё. И она нам рассказывала, что мы должны сделать: "Вы должны сделать то-то, то-то, и то-то". И каждый день мы всё писали, записывали.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Вот то, что я услышала, это то же самое практически, что я сказала, то что происходит у нас в школе, но только специалисты смотрят. А здесь, слава Богу, попалась вам такая учительница начальной школы, которая на уровне интуиции, или может у неё было другое профессиональное образование, например психологическое. Она поняла детей, одного посадила возле кулера, другого в полуобороте.
К. ЛАРИНА: То есть директор хороший, который всё это позволяет.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Да, понимаете в чём дело...
К. ЛАРИНА: Верочка, простите ради Бога, у нас сейчас новости, а потом мы продолжим.
ИДУТ НОВОСТИ.
К. ЛАРИНА: Сейчас я ещё раз представлю участников сегодняшней передачи, напомню, что мы сегодня говорим о начальной школе. Здесь в нашей студии Вера Могилевская, Елена Ханга, и Маша Трауп. Вот подключается наша аудитория: "Старшую дочь возили в гимназию, иногда злились, но возили. Сразу решили младшего отдать во двор, спит до 8-ми, и муж теперь всё успевает, но о, ужас, сын в 3-м классе ненавидит школу, само это понятие, хотя мальчик с головой, а дочь любила просто жить в своей гимназии, любила даже непонятную физику. Я плачу всё время, а сына на подготовку полюбил ходить в гимназию, и что теперь делать. Получается, что надо возить" - пишет нам Света из Самары. Видите, есть конечно разные ситуации.
Е. ХАНГА: Во-первых, с уважением отношусь к тому, что считает Света из Самары, но опыт жизни в Самаре и в Москве, я имею в виду территориально, я имею в виду по пробкам, несравнимо. Наверно в Самаре за 15 - 20 минут можно довезти куда угодно. В Москве, даже если ты живёшь на Петровке, а тебе надо к Никитской отвезти, пешком туда можно дойти, а на машине это будет час. И это стояние в пробках, даже не езда, а самом стояние в пробке, высасывает из ребёнка абсолютно всё.
К. ЛАРИНА: С какими непонятными вещами столкнулась мама Ханга?
Е. ХАНГА: Непонятных не было, кроме того, что, опять же мне повезло со школой, и, тем не менее, ребёнок рыдал, что не хочу идти, и сейчас мы пинками её туда загоняем. И я всё никак не могла понять, вроде бы она знает математику, вроде бы дома всё решает, и домашнее задание, кстати говоря, сама делает. Как контрольная, срыв. Я пришла к учительнице, а та мне говорит: "Это вы виноваты, потому что вы видимо так требуете от неё, у вас амбиции какие-то, и вы пытаетесь навязать ребёнку, что он должен хорошо учиться. Поэтому как только начинается малейший стресс, тут же она рассыпается". Я опять же не эксперт, но вам виднее, но может перенять такой западный метод, когда А: они не объявляют оценки. То есть, они там поставили что-то, отдали детям, и никто не знает, и Б: вообще оценки не имеют значения. Я должна признаться Ксения, я тут решила позвонить на "Эхо Москвы", когда выступал ваш психолог Лабковский. Я не хотела представляться естественно, я позвонила чужим голосом, и сказала: "Вот у нас такая проблема, ребёнок дома всё решает, а в школе по математике иногда бывают срывы. Что делать"? Он просто расхохотался, он сказал: "Мамаша, просто не смешите и не занимайте линию, тут люди с серьёзными вещами звонят, а вы тут какие-то глупости спрашиваете. Какая вам разница, какую он оценку получил во 2-м классе, я понимаю, что ещё в 9-м классе, перед ЕГЭ вы звонили и беспокоились, но вы подумайте, вам заняться больше нечем, всё, кладите трубку и больше сюда не звоните". Наверно мы действительно слишком много возлагаем на оценки вместо того, чтобы возлагать на знания, хотя с другой стороны, по идее оценки отражают знания. Но когда ребёнок приходит, и первое, что я спрашиваю: "Какую ты получила оценку", я вижу, как ей становится скучно, как она хочет этот дневник куда-то забросить, чтобы вообще даже не говорить на эту тему. Так что наверно лучше, чтобы дети в начальной школе, как рассказывала Маша, больше ходили туда тусоваться, потому что оценки, они всё это выучат. Но умение общаться, как-то выстраивать отношения, и выстраивать отношения с учительницей, ходить на все эти природоведения, когда они выращивают какие-то кристаллы, устраивают ярмарку, на которой заставляли считать, где они там продавали что-то. То есть чтобы не в голом виде была математика, а чтобы им было интересно, а как это сделать, я не знаю.
К. ЛАРИНА: Вера, пожалуйста.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Я даже не знаю, с чего начать, так много было сказано, и развести понятия...
К. ЛАРИНА: Мне кажется, что очень плохо, когда много детей в классе.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Первое, это конечно неправильно, должно быть 25, ну пусть 26, потому что миграция существует.
К. ЛАРИНА: А то и 15.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Нет, 15 это для государства очень накладно, если они классокомпенсирующего обучения, в законе написано, предлагают открывать с наполняемостью 20 человек. А туда принимаются дети с какими-то проблемами, и они требуют особого внимания к ним, то когда 32 человека, и 35 минут урок в 1-м классе, и от 40 до 45-ти минут в других классах, плюс ещё в обязательном порядке физпаузы, и физминутки, то есть чистого времени на обучение конечно остаётся очень мало.
К. ЛАРИНА: Давайте начнём с самого начала, с порога, что называется.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Давайте разведём переменные. Первый выступающий немножко спутал, знание, умение, навыки, это одно.
К. ЛАРИНА: Так, социализация.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Социализация должна быть на протяжении всей начальной школы, необходимо вообще всех детей организовать в коллектив, чтобы они хотели ходить в школу.
К. ЛАРИНА: Как всё-таки приучить к дисциплине, но при этом не подавлять человека, чтобы не было страха, что называется?
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Простите, авторитаризм традиционной школы был, есть и будет.
К. ЛАРИНА: И как с ним бороться?
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Сейчас принята новая программа, новые стандарты в начальной школе, мы являемся пилотной школой, и апробируем эти стандарты. Естественно, что ведущую роль играет учитель, как всегда. Он обучен работать не только с техникой, и дети тоже обучаются, но и основная задача научить коммуникации детей, научить договариваться между собой. Существует урок, это не то, что как посадил ребёнка, и даёшь ему репродуктивно знания. Урок должен проходить в игровой форме, особенно в первых классах, первые классы это игра.
К. ЛАРИНА: А дисциплина?
В. МОГИЛЕВСКАЯ: А дисциплина будет, если урок интересен, захватывающий, если активизируется внимание детей, если им нравится то, чем они занимаются, работа в группах, создаётся какой-то результат, который они видят...
К. ЛАРИНА: Давайте чуть остановимся, и попроще поговорим, потому что у нас сегодня чисто родительское собрание, у нас сегодня не экспертное заседание. Вот с чем столкнулась я, почему я говорю что надо начинать с порога. Как театр начинается с вешалки, так школа начинается с туалета, я в этом убеждена. Если дети начальной школы имеют общий туалет с детьми старшей школы, это на грани преступления, этого нельзя делать ни в коем случае, это первое. Второе, я не понимаю, по каким причинам до сих пор, слава Богу, уже нет сколько советской власти, хотя вы говорите про авторитарную школу, конечно, эти традиции сохранились, не закрываются кабинки в туалетах. Это безобразие, я сама была свидетелем, я разговаривала со многими маленькими детьми, они несчастные терпят до конца учебного дня, и не ходят в туалет ни по большому, ни по маленькому, потому что один раз туда войдя, и получив шутку, пинок, насмешку от старшего школьника, который туда же зашёл. Они получают стресс куда более страшный, чем двойка, которую он получит на каком-то уроке. Разве это неправильно? Правильно. Третье скажу, что туалеты закрывают из соображений безопасности, я не знаю, какой в этом смысл, когда у них туалетная бумага висит не в туалете, а в школьном классе, и если ребёнок идёт в туалет, отматывает бумагу, и уже получает кучу всяких шуток и насмешек, и идёт в туалет с этой бумагой.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Вы знаете в чём дело, я здесь хочу сказать...
К. ЛАРИНА: Кто-то может сказать, что я каким-то глупостям придаю значение, а мне кажется это очень важным.
М. ТРАУБ: Наша учительница даёт ключ детям от своего учительского туалета, потому что несколько раз были ситуации, когда мой Вася приходит домой и бежит в туалет, и были ситуации, когда дети страдали. Она стала давать ключ, но в нарушение всех норм они ходят в туалет, который прям напротив кабинета.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Мы сделали кабинки, которые имеют защёлки, видны их ножки, мы их видим, в общем-то. Вы абсолютно правы, потому что в большинстве школ, у нас вообще отдельное здание для начальной школы, и, слава Богу, это вообще прекрасно, это идеальный вариант, когда малыши отдельно, и кабинки с закрывающимися дверями. Мы используем красивые закрывалки, теперь они уже не очень красивые, потому что 800 человек детей, каждый крутит не в ту сторону, и так далее, и приходится каждый раз задвижки менять. По поводу бумаги я тоже хочу сказать, что почему в классах, я хочу оправдать учителей.
К. ЛАРИНА: Потому что воруют?
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Нет, и никаких насмешек нет, дети очень разные, если это школа элитная, и воспитанные дети, отборные и так далее...
К. ЛАРИНА: Нет, не элитная, а обычная.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Мы повесили в туалете, бумага висит в туалете, так однажды мы с завхозом вошли, и вся бумага была размотана, и мы там всё собирали с нянечками. То есть, давать ключ от туалета учительского это не лучший вариант, лучше сделать задвижки, и простите, пусть дети справляют нужду. Никто из детей в начальной школе, это, по-моему, выдуманные какие-то вещи, либо неправильно воспитывает учитель, нет такого у нас.
К. ЛАРИНА: Вы про себя говорите, что мы тут будем обсуждать школу Ямбурга. Мы вас пригласили как профессионального эксперта, мы хотим попробовать дать совет в самых разных школах.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Это совет, просто нужно собирать учителей, и говорить им о том, что дети разные, и они должны договориться с родителями.
К. ЛАРИНА: Я просто знаю случай, когда ребёнок описался на уроке, потому что боялся поднять руку и сказать: "Можно выйти".
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Я же не случайно сказала, что авторитарная школа, и очень сложно перейти нам на другой вид работы с детьми. Значит здесь как раз то, что я говорила, служба существует, психолог играет доминирующую роль в комплектовании классов, и он каждого ребёнка охарактеризует и скажет: "Вот у этого фобия". И тут же родители поделятся с учителем, вот только так.
М. ТРАУБ: Вы знаете, я бы своего ребёнка, у меня было психологическое тестирование, это больная тема для меня.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Собеседование.
М. ТРАУБ: Неважно, собеседование.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Вы вместе сидели с ребёнком?
М. ТРАУБ: Моему ребёнку поставили диагноз аутизм.
К. ЛАРИНА: Это кто сделал, школьный?
М. ТРАУБ: Да.
К. ЛАРИНА: Кошмар.
М. ТРАУБ: Поэтому, если формировать класс по такому психологическому комфорту, то я первая выйду грудью на баррикады, и скажу что нет, нельзя этого делать.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Вы не дослушали меня, я не случайно сказала, что сидит логопед, психолог, учитель, и идёт обсуждение.
К. ЛАРИНА: Не во всех школах.
М. ТРАУБ: Не во всех школах есть.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Я предлагаю сейчас здесь, с этой трибуны, что нельзя одному психологу решать судьбу ребёнка. И вообще от аутизме стали говорить только теперь, а раньше вообще такого слова и не знали. Аутизм это болезнь страшная, но она имеет много степеней.
М. ТРАУБ: Им видимо скучно было отвечать на эти вопросы, и не хотелось.
К. ЛАРИНА: Школьный психолог это вообще что-то...
Е. ХАНГА: У меня большие сомнения по поводу школьных психологов, во-первых, по какому принципу их подбирают, я вообще не понимаю задачу, роль психолога. Вот они приходят сейчас в школу к нам, детей просят отвечать на какие-то вопросы, оценивать педагогов, и подписываться. Я не понимаю, как может подписываться ребёнок. Например, напишет: "Мне не нравится Мария Ивановна", и подписался.
М. ТРАУБ: У нас это делается анонимно, притом, что учитель знает почерк каждого ребёнка, и они это рассматривают, как стукачество.
Е. ХАНГА: А зачем это нужно?
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Я так думаю, что роль психолога должна быть совершенно другая, психолог это вспомогательный специалист к основному учителю, который должен сопровождать детей, так называемой группы риска, проблемных детей, помогать учителю.
Е. ХАНГА: Может даже не проблемных, вот у них возникают какие-то проблемы, то есть дети нормальные, но у нормальных детей тоже могут возникать проблемы.
К. ЛАРИНА: У нас всё равно получается автомат Калашникова, девочки, вы прекрасно это понимаете, каждая школа обязана иметь своего психолога, где-то есть, где-то нет, но то, что есть, лучше бы их не было. И тем более это превращается в некую угрозу со стороны учителя, когда он говорит: "Если ты будешь ещё так себя вести, то пойдёшь к психологу". То есть, для них это тоже ужас, что как раньше, их отдадут в 10-ю школу.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: "Будешь себя плохо вести, получишь двойку" - говорят родители, а двоек нет вообще в 1-м классе, безотметочное обучение.
К. ЛАРИНА: Тоже знаем, плавали, оценок нет, но в каждой школе по-разному, я знаю, смайлики придумывают.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Этого требуют сами родители, и сами ученики.
К. ЛАРИНА: Родители требуют, чтобы была какая-то оценка.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Оценка есть, но именно в баллах, в обозначениях каких-то и прочее. И всё-таки, я считаю, что если психологи приходят с нормальным образованием, если они действительно в контакте с детьми, и именно с учителями. Вы не представляете, какая это огромная помощь. Они сидят на уроках, они наблюдают за поведением детей, вместе обсуждают, и конечно вердиктов выносить психологи не имеют права, это совершенно однозначно. Это плохой психолог, который один вот так поставил диагноз, это просто сумасшествие какое-то, то есть он просто не имел права. Есть целые комиссии медико-психолого-педагогические со специалистами, с психиатрами, и как они аккуратно относятся к тому, чтобы вынести диагноз. К нас есть класс компенсирующего обучения, там работают не только учителя начальной школы, но ещё и дефектологи.
К. ЛАРИНА: Уже вообще этого нет.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Я понимаю.
К. ЛАРИНА: У нас врачей нет во многих школах, в крайнем случае, какая-нибудь медсестра.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: И очень жаль, если приходят психологи, и вот так, как вы мне сказали, это конечно ужас поставить сразу диагноз.
М. ТРАУБ: Это мне смешно, на самом деле, это не крест.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Это не смешно аутизм, извините.
М. ТРАУБ: Мне было смешно, потому что я знаю своего ребёнка.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Слава Богу, что вы знаете.
М. ТРАУБ: Я вас умоляю, но точно также детям ставят диагнозы.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: А любой другой маме скажут.
М. ТРАУБ: Синдром дефицита внимания и гиперактивность сейчас ставят каждому второму ребёнку, это не значит, что все больные, это просто сейчас такое поколение, они другие, но я о чём говорю, они маленькие, они малыши.
Е. ХАНГА: А может быть и мы такими же были, просто тогда психологов не было, которые бы это сказали.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: А кто вам такой диагноз поставил синдром дефицита внимания? Вообще этим вопросом занимается Заводенко Николай Николаевич.
М. ТРАУБ: Я говорю о том, что наш учитель относится к ним как к детям, они ещё малыши, 6 с половиной лет, о чём вы говорите, и в 4-м классе они ещё маленькие, не нужно от них чего-то такого, пусть они бросят портфель и бегут играют, пусть они будут извазюканные и грязные, но они общаются.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Простите, я не согласна, к 4-му классу бросать портфели и играть, извините.
К. ЛАРИНА: Уже всё, хватит.
М. ТРАУБ: Можно и в 10-м классе бросить портфель и побежать.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Простите, я согласна, нет проблем, в Швеции два года они только и делают, что играют, и с 3-го класса они начинают учиться.
Е. ХАНГА: А какие успехи?
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Я согласна, нет проблем, если бы у нас в России не было ЕГЭ. Мы только что сидели и разговаривали, вы говорили, что вы боитесь поступать в 5-й класс гимназический, потому что вдруг три предмета вы не сдадите. То есть, наряду с коммуникациями и так далее, наша Россия не забывает о том, что существуют правила, как любит Ямбург говорить, что ЖИ, ШИ пиши с буквой И, а мы пишем всё равно не так, как надо. То есть, здесь всё-таки, в начальной школе, если грамотные специалисты, я призываю к этому, должны быть и учителя начальной школы, и желательно с высшим образованием, и должны быть специалисты, которые помогут нам в чём-то, ведь к детям надо подходить индивидуально. У нас учатся в школе, вот дорогие родители, действительно с диагнозом шизофрения, и действительно, это считается нормой, если ребёнок имеет такой диагноз, но он находится в стадии ремиссии. У нас девочка была, вот я даю описание в книге, которая полностью вылила кулер с водой, и плавал весь класс. А когда все ушли на физкультуру, она водичку каждому налила в ботинки. Был случай, когда просто ни с того, ни с сего ребёнок берёт карандаш, и в спину спереди сидящему. Хорошо, что там были надеты какие-то вещи, и так далее. Почему мы об этом не говорим, принят закон об инклюзивном образовании, у меня трепещет всё внутри меня. То есть, учитель начальных классов, который закончил наш ВУЗ, он не знает, как работать с такими детьми, поэтому должны быть специалисты. А таких детей всё больше и больше. Я уже не говорю о соматически ослабленных, детей-инвалидах. И, слава Богу, если придут к нам дети с сохранным интеллектом, но уже сейчас есть дети, которые приходят с пограничным интеллектом.
Е. ХАНГА: Такое и раньше тоже было, а вы говорите сейчас такое происходит.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Вы знаете, сейчас очень образованные родители, это не то, что когда я училась, я почти 40 лет в начальной школе работаю. Тогда так не говорили, а говорили: "У вас ребёнок не такой, вам надо пойти в спецшколу". И они шли. А сейчас родитель отказался, и они не пойдут, они даже в классы компенсирующего обучения не идут. Это счастье великое, если вдруг в школе есть такие классы, они обучаются по той же самой программе, но их мало. Ксения, вы правильно говорили, что хорошо было бы 15 человек, безусловно. Вот там как раз есть для 15-ти человек и психолог, и логопед.
К. ЛАРИНА: Есть возможность работать индивидуально с каждым ребёнком.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Да, и бесплатно, понимаете. Но у нас амбиции родительские, как же так, я профессор, почему мой ребёнок не успевает. А он работает не в том темпе, в котором работает весь класс, он страдает какой-то фобией, он боится.
К. ЛАРИНА: И что тогда, его убирать из класса, вот скажите?
В. МОГИЛЕВСКАЯ: На время можно, почему нет.
М. ТРАУБ: Вы так легко говорите.
К. ЛАРИНА: То есть, в коррекционный класс?
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Это не коррекционный класс.
М. ТРАУБ: То есть вы считаете, что это не, что это не стресс для ребёнка вырвать его из среды, и перевести в другой класс для дебилов, а потом вернуть назад?
В. МОГИЛЕВСКАЯ: А почему вы считаете, что там дебилы.
М. ТРАУБ: Дети воспринимают это так.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Это вы так воспринимаете, поэтому мы не можем бороться с вами милые родители, вы так воспринимаете, потому что классы компенсирующего обучения по идее, это не классы коррекционного обучения, давайте разведём эти понятия. В классы коррекционного обучения зачисляются дети со сниженным интеллектом, а здесь интеллект норма. Есть какие-то проблемы в поведении, но здесь надо разобраться, он не успевает, и для того, чтобы он успевал, его можно со 2-го класса, не с 1-го, потому что 1-й класс вообще считается адаптационный класс. Пусть дети играют, привыкают, изучают школу, узнают учителя в лицо, потому что не дай Бог могут спутать своего учителя, а со 2-го класса уже здесь идёт обучение, уже действительно какие-то знания даются. И если мы видим, что ребёнок не успевает, по согласию родителей с ребёнком ведётся нормальная доверительная беседа.
М. ТРАУБ: О чём вы говорите.
К. ЛАРИНА: Дайте родителям от комментировать. Маша, это выход?
М. ТРАУБ: Нет, это не выход, это такая сказка, которая к реальности не имеет никакого отношения, потому что как родитель, я не могу сказать, во-первых, я не дам доверительно беседовать никому с моим ребёнком.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: А в присутствии вас?
М. ТРАУБ: Тем более в моём присутствии, я буду грызть горло за своего мальчика. То есть, дети это всё равно по-другому воспринимают, всё равно ты ушёл туда, тебя не довели, на время, пока ты немножко не тянешь, а потом тебя вернут. Это двойной стресс для ребёнка. Я поменяла 6 школ, я знаю что такое уходить в другой класс, в другую школу, на ниже уровень, выше уровень, это ужас, честно скажу. И поверьте, но без обид, но в вашу школу я бы своего сына не отдала, потому что мой мальчик зашёл, перепутав учительницу в 1-м классе, несколько дней он ходил в другой класс, и так ничего себя чувствовал.
К. ЛАРИНА: Пусть ходит, ничего страшного, никто ему там не говорит: "Пошёл отсюда".
М. ТРАУБ: Никто ему не говорил, что пошёл отсюда, и пошёл вон, ему туда нравилось ходить, потом он вернулся в свой класс, как будто не уходил.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Вы как-то очень агрессивно настроены по поводу школы.
К. ЛАРИНА: Девочки, мы всё равно не успеваем открывать новую дискуссию, давайте, у нас последняя минута, давайте на собственном опыте, дорогие Маша и Лена, какие-то дадим рекомендации родителям первоклассников, к чему нужно готовиться внутренне?
М. ТРАУБ: Я хочу сказать, что ваш ребёнок самый умный, самый талантливый, самый лучший на свете, и что бы вам кто ни говорил, а верьте своему ребёнку, в свои силы и возможности ребёнка, и любите его, и главное здоровье, и это внутреннее самоощущение ребёнка, что он самый лучший.
К. ЛАРИНА: Леночка.
Е. ХАНГА: Я вижу свою задачу, чтобы ребёнок был счастлив, вот это самое главное для меня. И вот эти все мои амбиции, я уже поняла, что надо от них избавляться, потому что как только я себе сказала, что всё, оценки не имеют никакого значения. Ребёнок расцвёл, ребёнок стал получать хорошие оценки, никаких стрессов нет, и поэтому легко и расслаблено у неё всё теперь получается, поэтому я советую только любить и делать всё, чтобы ребёнок был счастлив, а оценки это уже 155-е дело.
К. ЛАРИНА: Вера, и ваш совет родителям первоклассников.
В. МОГИЛЕВСКАЯ: Дорогие родители, не бойтесь школы, если рядом нет той школы, о которой вы мечтаете, а желаемое и реальное это всегда пропасть, то значит ищите учительницу. Школа должна быть, конечно, поблизости от вас, и малышей возить за тридевять земель не надо, но начальная школа это всё-таки фундамент абсолютно всего, поэтому я желаю вам удачи, чтобы 4-го апреля, кто приходит в школу, поступил в ту школу, которую хочет, и я думаю, что самое главное, та будет школа достойна внимания, когда дети бегут в неё, и радуются тому, что они учатся в этой школе. Спасибо.
К. ЛАРИНА: Спасибо большое, я напомню ещё раз участников сегодняшнего собрания, Вера Могилевская, директор начальной школы центра образования №109, и журналисты и мамочки, Елена Ханга и Маша Трауп. Спасибо вам большое.
Е. ХАНГА: Спасибо.
М. ТРАУБ: Спасибо.