Еще раз о мужчинах: есть ли предмет разговора - Теона Кантридзе, Тина Баркалая, Ксения Теляковская, Елена Новикова - Доброй охоты! - 2007-09-21
ТИНА БАРКАЛАЯ: Ну, что же, мы в эфире. Добрый вечер. И хотя, послушав недавно рекламу, мы услышали, что в кампании сегодня представлены несколько барышень из представленных сегодня не бизнес вумен, или бизнес вумен, но это не самое главное, а все-таки еще и режиссер – Тина Баркалая. Бизнес-вумен, а, на самом деле, плюс ко всему очень много всего другого продюсер Ксения Теляковская. И замечательная певица, актриса, мать двоих детей Теона Кантридзе.
ТЕОНА КАНТРИДЗЕ: Добрый вечер. И потенциальная порнозвезда.
КСЕНИЯ ТЕЛЯКОВСКАЯ: Слушай, а где мужики, я не понимаю?
Т. БАРКАЛАЯ: Нет, начнем с того, что речь уже не о мужиках, а о том, что даже Амалия еще пока не пришла.
Т. КАНТРИДЗЕ: Имеет право.
Т. БАРКАЛАЯ: Имеет право. Мы ее ждем. Проблема в том, что я думаю, она охотится за пределами нашей студии. В надежде все-таки кого-нибудь привести.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Ребята, все-таки мужчины меня тоже волнуют. Где они?
Т. БАРКАЛАЯ: Ну, я могу сказать, первая смска, которую я вижу, сообщение: "Опять Вы?"
Т. КАНТРИДЗЕ: Это как зовут нашего прекрасного героя?
Т. БАРКАЛАЯ: Это сложно, сейчас прочитать. Мне кажется, он сам не разобрался:
Т. КАНТРИДЗЕ: Это он или она, по крайней мере?
Т. БАРКАЛАЯ: Не знаю. Это тоже не понятно. Что-то похожее на дантиста.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: У нас нет проблем с зубами, молодой человек, все отлично. Рот в полном порядке.
Т. БАРКАЛАЯ: Нет, ну, он так как-то сложно назвался.
Т. КАНТРИДЗЕ: А кого они хотят, мне очень интересно будет услышать.
Т. БАРКАЛАЯ: Давайте посмотрим…
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Кто Борю Моисеева, кто Никаса Сафронова.
Т. БАРКАЛАЯ: Кто у нас был, и кого мы не смогли позвать.
Т. КАНТРИДЗЕ: Кто у нас был? Никас был Сафронов?
Т. БАРКАЛАЯ: Меня не было на этой передаче.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Девочки, он был так, что я до сих пор… Ну, где-то есть он и Будда. У них 8 апреля, если мне память не изменяет, Никас, если Вы меня слышите, они вместе и больше нет никого. Мир и Никас, ниже Будда, ну, затем все остальные. Но, кстати, он был с нами очень галантен, девочки, в отличие от… Андрея Макаревича. Вспомним.
Т. БАРКАЛАЯ: Можно я на секундочку вернусь к Никасу Сафронову? Вы знаете, так сложилось, что по понедельникам, как Вы все знаете, у нас не показывают, где-то в половине второго вырубают все программы. У меня нет "Космос ТВ" и всего остального.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Профилактические работы.
Т. БАРКАЛАЯ: И очень интересный канал я теперь смотрю в это время – "Столица". Там есть великолепная передача, называется что-то типа "Ночной разговор". И там был, не поверите, Никас.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Тинка, ты одна слушатель. Там рейтинг ноль.
Т. БАРКАЛАЯ: Во-первых, там огромный рейтинг, потому что больше никто не работает в это время. Это огромный рейтинг, это потрясающая программа.
Т. КАНТРИДЗЕ: Это единственный канал, на котором есть такая песня: "Гонка, гонка, гонка жизни" (Смех). Она гениальна.
Т. БАРКАЛАЯ: Ну, так вот. Вы знаете,. я была восхищена, мы не могли оторваться с молодым человеком, мы слушали очень внимательно. Потому что вопросы были примерно такие: скажите, пожалуйста, Никас, я знаю, что у Вас сейчас мистическое направление в искусстве. Дальше он рассказывает где-то полуторачасовую историю о том, как он зашел в какой-то замок. Хотел купить один замок, купил другой замок. Что в результате, он очень ждет, когда он увидит приведение. В общем, это долгий рассказ.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, есть, да, что-то общее между ним и Лагерфельдом.
Т. БАРКАЛАЯ: Я рисую или пишу.
Т. КАНТРИДЗЕ: Они с Никасом и Лагерфельдом, они готы.
Т. БАРКАЛАЯ: Но за время наших передач, честно, на меня самое неизгладимое впечатление произвело…
Т. КАНТРИДЗЕ: Слушайте, давайте переключимся на других, потому что ему достаточно.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Давайте (НЕ РАЗБОРЧИВО), ну, хотя бы женщин любит, девочки.
Т. БАРКАЛАЯ: Это Макаревич. Кто любит женщин? Никас Сафронов. Давайте сейчас не переходить на такие темы.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Давайте.
Т. БАРКАЛАЯ: Без пи пи.
Т. КАНТРИДЗЕ: У тебя что написано "шура"?
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: У меня написано, смотри, Митрофонав Алексей, Мороз Юрий.
Т. БАРКАЛАЯ: Вот давайте (НЕ РАЗБОРЧИВО) грузинок Митрофанова Алексея вспоминать не будем.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Помолчим, точка.
Т. КАНТРИДЗЕ: Потому что он не достоин, к сожалению…
Т. БАРКАЛАЯ: Который ЛДПР. Потому что он против грузин выступал.
Т. КАНТРИДЗЕ: Все, до свидания.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Так. Мороз Юра. Мороз Юра нам чем навредил?
Т. БАРКАЛАЯ: Он замечательный был.
Т. КАНТРИДЗЕ: Шикарный.
Т. БАРКАЛАЯ: А Укупник?
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Мы не были.
Т. КАНТРИДЗЕ: А, ну, Укупник – это другие уже нюансы.
Т. БАРКАЛАЯ: Расскажи нам про Укупника, потому что мы не были.
Т. КАНТРИДЗЕ: Это композитор. Еще с нами была певица Бучч. Это такая очень приятная…
Т. БАРКАЛАЯ: Это кто? Собака?
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Как пишется бутч, или буч?
Т. КАНТРИДЗЕ: Бучч. И она спросила: Вы кто?
Т. БАРКАЛАЯ: Тебя?
Т. КАНТРИДЗЕ: Нет, куда меня спрашивать? Я и так никто. Укупника. Он был чудесный вообще. Был одет целиком просто такое ощущение, что он из магазина (НЕ РАЗБОРЧИВО) сразу пришел к нам.
Т. БАРКАЛАЯ: Забыл снять этикетки.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Хорошо, что есть Лемонти.
Т. КАНТРИДЗЕ: С женой первой, кстати, был чувак, с женой.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: С Наташей.
Т. КАНТРИДЗЕ: Т.е. почему он себе придумал историю, что мы на него налетим и изнасилуем. Не понятно.
Т. БАРКАЛАЯ: Я думаю, что просто Наташа его не отпустила.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Ну, давай, не будем такими скромными.
Т. БАРКАЛАЯ: Ну, давай не будем такими скромными.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Можем, конечно.
Т. КАНТРИДЗЕ: Т.е. Укупник, конечно, секси. Ничего не могу сказать. Мелирование было свеженькое.
Т. БАРКАЛАЯ: Мне кажется, мы сейчас себя ужасно ведем, я честно скажу.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А кудри развевались?
Т. БАРКАЛАЯ: Мы такие реально сейчас не то, что сплетницы.
Т. КАНТРИДЗЕ: Он сказал, что композитору знание нот не нужно. В принципе не обязательно. Более того, он это доказал.
Т. БАРКАЛАЯ: Певица Бучч сказала?
Т. КАНТРИДЗЕ: И певица Бучч чуть не бубубуч его. (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ) Может, его особенно.
Т. БАРКАЛАЯ: По-моему, с нами в эфире, сейчас Тигран Кеосаян, я смотрю. Вот я надеюсь, что это действительно он. Вот, кстати, не было Тиграна, потому что он наш друг любимый. И мы не хотели издеваться над такими своими друзьями.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: И потом Алена нам подруга близкая, ну, куда.
Т. БАРКАЛАЯ: Нет, мы Тиграна все-таки любим, потому что он умный мужчина.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Он святой вообще.
Т. КАНТРИДЗЕ: И потом я у него пела в "Ландыш серебристый".
Т. БАРКАЛАЯ: Неплохо спела там.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Девочки, а где возьмешь натурала, талантливого во многих отношениях?
Т. БАРКАЛАЯ: И симпатичного?
Т. КАНТРИДЗЕ: Вот именно. Красавца невозможного. Армянина.
Т. БАРКАЛАЯ: Кавказ – это отдельная тема. Он еще и поет, согласись.
Т. КАНТРИДЗЕ: Дайте мне сказать про Пашу Кашина. Говорить буду медленно. Паша Кашин, помнишь, как себя вел? Мы задаем ему вопрос, где-то через 40 минут вот уже и ответ готов.
Т. БАРКАЛАЯ: Ну, это хорошо через 40.
Т. КАНТРИДЗЕ: Мысли расслабились, зато мозг вытек так.
Т. БАРКАЛАЯ: Девочки, а давайте обсуждать, не с точки зрения кандидатур, а вот, знаете, я помню, что были передачи, которые проходили, ощущение, что за 10 минут. А были передачи, я себя чувствовала на 45-минутном уроке в школе, когда смотришь на часы, думаешь, когда это закончится. С Киселевым.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Было, было дело.
Т. КАНТРИДЗЕ: Кстати, неожиданно. Для меня это было неожиданно.
Т. БАРКАЛАЯ: Как нам читал нотации, помните, вот были люди, типа Макаревича, простите, пожалуйста, маэстро. Макаревич, ты помнишь, это было 40 минут подготовки к промо своего первого концерта. Он говорил: девочки, что за вопросы Вы здесь задаете, надо уже пойти, позвонить руководству. И вот большего, честно себя, я себя мырлом не чувствовала давно, как на встрече с Макаревичем.
Т. КАНТРИДЗЕ: Да, это правда.
Т. БАРКАЛАЯ: Ну, как бы он считает, что он достаточно в этой жизни, кстати, он, по-моему…
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Сейчас нас слушает. Здравствуйте, Андрей.
Т. БАРКАЛАЯ: Здравствуйте, Андрей, конечно, потому что тогда, я надеюсь, успешно прошел его концерт, потому что выглядело, как рекламная пауза.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ничего себе, 40 минут нашего времени забрал себе. Пиарился, пиарился и ушел.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Мы языком работали.
Т. БАРКАЛАЯ: Вот Вы помните, какой был потрясающий Боровой?
Т. КАНТРИДЗЕ: Невозможно.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Ой, душка.
Т. БАРКАЛАЯ: Потрясающий, умный, интересный, обаятельный и потрясающий, конечно.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А, помнишь, он сказал очень откровенно, первый, кстати, он сказал, ну, мы спросили, чего Вы боитесь в жизни. И он смутился сначала, как-то не отвечал, а потом один из первых очень откровенно ответил: я боюсь вынужденной эмиграции, я боюсь тюрьмы, я боюсь смерти своих близких.
Т. БАРКАЛАЯ: Я в этот момент испугалась и за себя.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Честно, я тоже пошла готовить загранпаспорт.
Т. БАРКАЛАЯ: А вот, кстати, многие думают, что мы в записи, пишет нам диджей.
Т. КАНТРИДЗЕ: Что сделать? Могу показать что-нибудь.
Т. БАРКАЛАЯ: Даже не знаю, что.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Московское время 23 часа 22 минуты.
Т. БАРКАЛАЯ: 17, 18, 19 секунд.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А давайте, девчонки, подумаем над тем, кого у нас не было. Кого бы нам хотелось.
Т. БАРКАЛАЯ: Мне бы хотелось бы поболтать с Игорем Крутым.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Это не безопасно.
Т. КАНТРИДЗЕ: Сейчас уже на экране не поболтаешь телевизора, только на радио.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А я бы Димку бы Белана бы.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ой, мне бы тоже, с удовольствием, честно говоря.
Т. БАРКАЛАЯ: И Вы дуэтом спели прекрасно.
Т. КАНТРИДЗЕ: Я бы с отцом с моим поговорила бы. Телемост. Радиомост Тбилиси. Он такой парень Бельмондо. Правдивый. Рассказал бы, что там творится по-настоящему.
Т. БАРКАЛАЯ: Кстати, хорошая тема. Сейчас непросто. Поскольку сами понимаете. Через что летает сейчас Тбилиси?
Т. КАНТРИДЗЕ: Через Франкфурт.
Т. БАРКАЛАЯ: Отличный рейс.
Т. КАНТРИДЗЕ: Через Зальцбург. Через Стамбул. Причем кампания "Люфтганза".
Т. БАРКАЛАЯ: Т.е. недорого.
Т. КАНТРИДЗЕ: Т.е. да, вообще недорого. И в Тбилиси летишь, и чувствуешь, как будто ты летишь не в Тбилиси.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А Ургант то, девочки, боюсь прервать Вашу национальную тему, мы так и не пригласили. Испугались. Помните. То ли не смогли спродюсировать, потому что вечера у Вани заняты.
Т. КАНТРИДЗЕ: Мы испугались Ваню Урганта. Ну, это было бы интересно, если бы был хотя бы он.
Т. БАРКАЛАЯ: На самом деле мы испугались, давайте скажем правду.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Ой, какая она красивая.
Т. БАРКАЛАЯ: Что это за потрясающая девушка.
АМАЛИЯ: Добрый вечер.
Т. БАРКАЛАЯ: Вот видишь, что нам пишут, можешь понять, о чем мы говорим.
АМАЛИЯ: Здравствуйте.
Т. КАНТРИДЗЕ: Амалечек, какая ты красавица невозможная.
АМАЛИЯ: (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ) за бороду. Александр Ильич, Самара.
Т. БАРКАЛАЯ: Это где ты такое нашла? Это что там? Это другое, это давно здесь уже висит.
АМАЛИЯ: Понятно. А чего Вы тут говорили?
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Мы сплетничали.
АМАЛИЯ: "Я боюсь только импотенции", - Саша пишет.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Мы вспоминали, кто у нас был. А сейчас мы думали о том, кого у нас не было, кого бы мы хотели. Урганта ведь у нас не было.
АМАЛИЯ: "Она пришла, черт". Товарищи ведущие…
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Ты не на коньках?
АМАЛИЯ: Да, я на коньках.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Ну, и что?
Т. БАРКАЛАЯ: Она не пришла. Она прикатила. Они прилетела.
Т. КАНТРИДЗЕ: Слушай, ну, она выглядит невозможно.
АМАЛИЯ: Спасибо, девочки. Взаимно.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Это нереально.
Т. БАРКАЛАЯ: Сейчас вот пока мы разговариваем, Амалия как раз показывает нам тройной тулуп.
АМАЛИЯ: И вот он.
Т. БАРКАЛАЯ: На ней три тулупа.
АМАЛИЯ: Вспомнили кого-нибудь?
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Вспомнили всех. Помянули, я бы сказала.
Т. КАНТРИДЗЕ: Программа называется "Вспомнить все".
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Мы вспомнили Сафронова Никаса, Митрофанова Алексея. Это всуе молча. Юрия Мороза, и Аркашу, и Макаревича тоже вспомнили.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ляля, кого ты помнишь, скажи?
АМАЛИЯ: Кого я помню? Я Моисеева помню.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, еще бы, Боря.
АМАЛИЯ: Никаса Сафронова помню тем, что просто потряс своей связью со всеми Будда, Иисус. Ради Христа за пазухой, в общем, все отлично. Потом кто? Ну, Макаревич потряс использованием грубым.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Мы уже сказали.
Т. БАРКАЛАЯ: Мы, кстати, хотели, у нас было предложение, поскольку рекламный бизнес ему мы поняли, недалек от него, поэтому мы хотели в хороших целях использовать.
АМАЛИЯ: Ну, Боря Краснов, помню, был грустен. Такой грустный. А потряс, вот я помню, как-то в Питере отмечали один день рождения одного из художников, и его друг художник, ну, киношных, хороший ему тост произнес. Я его запомнила о том, что ты знаешь, эпохи они определяются все равно именами художников. Ну, т.е. эпоха Микеланджело, эпоха там… Ну, и т.д. Эпоха импрессионизма, сразу же встает Франция, Париж и т.д. и т.п. Борис, а какой художник? На что Борис сказал: однозначно в эстраде – Краснов.
Т. БАРКАЛАЯ: Пожалуйста.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, это правда.
Т. БАРКАЛАЯ: И оценивает он в себе только скромность и красоту.
Т. КАНТРИДЗЕ: Вообще, мужчины, которые у нас гостили, скромность украшает человека. Это они придумали. Просто каждый из них.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Нет, ну был Пашка Кашкин, ты помнишь?
АМАЛИЯ: Нет, ну, Пашу хотелось ускорить…
Т. БАРКАЛАЯ: Амалия, мы сейчас раскроем секрет, что мы были в тот момент в записи, просто очень медленно поставили.
Т. КАНТРИДЗЕ: Нет, некоторых, на самом деле, лучше писать, конечно, и монтировать.
АМАЛИЯ: А вот Евгений Киселев?
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Мы уже вспомнили.
Т. БАРКАЛАЯ: Человек, который, кстати, не смотрит в глаза. Мы тогда не могли об этом рассказать.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Нет, я ему сказала, почему Вы не смотрите в глаза.
АМАЛИЯ: Ну, он оживился в конце: а что Вы меня про секс не спрашиваете?
Т. БАРКАЛАЯ: Ну, он хотел про секс.
АМАЛИЯ: Хотел про секс, а мы все про разведку, про разведку.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, а как Киселева спросить про секс? Ну, тоже, как?
АМАЛИЯ: Ну, он же в усах.
Т. КАНТРИДЗЕ: Как он себе это представляет?
АМАЛИЯ: Итак, уважаемые радиослушатели, все еще уважаемые и все еще радиослушатели, напоминаю, кто находится в студии Амалия, Амалия, Ксения Теляковская, Тина Баркалая, Теона Кантридзе.
Т. БАРКАЛАЯ: Начнем с того, что здесь два грузина. Т.е. нас практически поровну.
Т. КАНТРИДЗЕ: Большинство.
АМАЛИЯ: Да, вот так вот. Грустно, что вспомнить по большому счету каких-то острых моментов мало.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, Сережа Минаев был острый. Прямо кололся.
АМАЛИЯ: Он был острый, но пугался. Кстати, вот я бы выделила группу мужчин, которые приходили на эфир с женами.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Пионер был Укупник. Был с женою.
Т. КАНТРИДЗЕ: С диким таким сексуальным посылом, типа, девочки, не надо. Не будем. Я с женой.
АМАЛИЯ: А Минаев был Сережа с женой. Кстати, писатель Минав. "Духлесс", да, был. Прикольный. Со мною было несколько писательниц, Катерина Гордон, еще две писательницы. В какой-то момент был вопрос, откуда эти троечницы?
Т. БАРКАЛАЯ: Правда, да?
АМАЛИЯ: Да, это правда.
Т. КАНТРИДЗЕ: И не было одной писательницы ни разу.
Т. БАРКАЛАЯ: Слушайте, ну, пусть хотя бы остро.
АМАЛИЯ: Ну, Катерина тогда жарила, честно говоря. Хотя он возбуждал.
Т. БАРКАЛАЯ: Ну, она опять спрашивала вопросы про секс.
Т. КАНТРИДЗЕ: Нет, ну, Гордонша вообще у нас по вопросам секса…
Т. БАРКАЛАЯ: А симпатичный Минаев?
АМАЛИЯ: Он симпатичный. Он мужчина.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Он бекбедер такой, да?
АМАЛИЯ: Да. Не знаю, что Вы имеете в виду, в нем как-то…
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Нет, просто Бекбедер он же по стопам то туда же все и пошли.
АМАЛИЯ: Да, потом группа мужчин, которые не были мужчинами вот…
Т. БАРКАЛАЯ: Ни под каким соусом.
АМАЛИЯ: Вне зависимости от сексуальной ориентации. Просто не хотелось кокетничать.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Андрей Макаревич.
Т. БАРКАЛАЯ: Ладно, давайте не будем. Я чувствую себя ужасно.
Т. КАНТРИДЗЕ: Слушай, может, нам какие-нибудь номинации как-то надо учредить.
АМАЛИЯ: Номинация…
Т. КАНТРИДЗЕ: Номинация худший мужик.
Т. БАРКАЛАЯ: Никас Сафронов.
Т. КАНТРИДЗЕ: Нет, Евгений Киселев.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Фантазерша года – Никас Сафронов. Ребята, реально, ребята, я из всех вспоминаю первого Никаса. Можно смеяться, что угодно, честно.
Т. КАНТРИДЗЕ: Слушай, во-первых, он красавец в каре.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Ну, то, что он выдавал, эти корки, честно, меня… Он и Будда.
АМАЛИЯ: Кстати, так до сих пор и не могу понять, это сумасшествие на уровне вот я и Будда. И это правда. И так есть во веки веков, ибо, ибо. Да пребудет с Вами швортц.
Т. БАРКАЛАЯ: В номинации "Фашизм" я думаю, у нас будет все-таки Митрофанов.
Т. КАНТРИДЗЕ: Митрофанов! Подписываюсь.
АМАЛИЯ: Подписываюсь. Но с другой стороны, это же его работа.
Т. БАРКАЛАЯ: Да, ему за это платят деньги.
Т. КАНТРИДЗЕ: Скинхэдша года. Коммерческий фашизм. А Боря Немцов как себя вел? Вот нас не было.
АМАЛИЯ: Борис Немцов дико соблазнял… Я слушала. Нет, он соблазнял Гордон так, но у Гордон была прекрасная штука. Ну, да, отмазка…
Т. КАНТРИДЗЕ: Странно, зачем отмазка-то с Немцовым? Это не похоже на Гордон. И вообще не похоже на Немцова.
АМАЛИЯ: Ну, там была хорошая штука, которую помню. Катя там действительно реально отдулась за всех нас. Зажгла хорошо. Значит, когда воспоминания детства. Немцов как-то ушел в лирику о том, что вспомнил очередь в ларек за пончиками. На что Гордон сказала, ну, это собственно, очень сильно напоминает Вашу дальнейшую жизнь в политике. (Смех). Это было очень хорошо. Молодец.
Т. КАНТРИДЗЕ: Шикарно. Наша жгла. Ну, у нее, кстати, у нее прозвище…
АМАЛИЯ: Ванга-Встанга.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ванга Гордон.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Нет, ну, вспомнили мы Борового Константина хорошими словами. Помнишь, Боровой, да, номинация "Честь и достоинство".
АМАЛИЯ: Он ответил за страх.
Т. БАРКАЛАЯ: Я сказала, да, уже. Шикарно.
АМАЛИЯ: С одной стороны, вот группа мужчин, от которых вообще не перло никакой сексуальной энергией.
Т. БАРКАЛАЯ: И никакой другой.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Это Павел Кашин.
Т. БАРКАЛАЯ: А Павел Кашин, кстати, не претендует. Номинация "Энергия лесс".
АМАЛИЯ: Да, а потом какие-то люди ужасно ускользающие вообще от конкретных вопросов.
Т. БАРКАЛАЯ: Мне кажется, для некоторых, мне казалось, знаешь, когда есть вот после школы, когда остаться на продленку, многие приходили к нам то ли переждать действительно что-то там какая-то встреча. Было ощущение, что они просто переживают эти 40 минут с большим трудом.
Т. КАНТРИДЗЕ: У меня осталось впечатление, что вообще сейчас с нами беседовать козырно.
Т. БАРКАЛАЯ: Это только впечатление.
Т. КАНТРИДЗЕ: Просто козырно и все. Пришел потому что, ну, как. Ну, потому что.
АМАЛИЯ: Ну, я мужчина или нет? Потом была группа мужчин, которые категорически отказывались приходить. Ибо пошло и т.д.
Т. КАНТРИДЗЕ: Вот Урганта почему мы так и не поимели?
АМАЛИЯ: Урганта почему? А которого Урганта? Младшего? Ну, потому что он занят.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, о чем ты говоришь? Потому что с ним тоже говорить козырно. С Ургантом.
Т. БАРКАЛАЯ: Я боюсь другого. Что если бы пригласили бы, и он бы согласился, нас бы здесь, по крайней мере, 12 накрашенных девушек было. Все составы.
АМАЛИЯ: А вот папу Урганта не пригласили почему, например?
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, потому что он папа Урганта, видимо.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: В Питере с бабушкой. А что из Питера пока доедешь до этой Москвы.
АМАЛИЯ: Как молодого зовут?
Т. БАРКАЛАЯ: Иван. Абсолютно православное имя.
АМАЛИЯ: Вот представляете, Иван Ургант оставил папу в Питере с бабушкой. Вот тебе, папа, и расплата за то, что ты когда-то уезжал и оставлял Ваню с бабушкой.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А помните, какими мы были веселыми в начале еще без мужчин. Помните, когда мы ржали, футбол, голубые карточки выкидывали, помните.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, это было шикарно. Ну, потому что фантазия всегда лучше, чем реальность.
АМАЛИЯ: Кстати, не было ни одного спортсмена.
Т. БАРКАЛАЯ: Ой, а я предлагаю, сделаем вид, что мы пригласим, Ксения, мы пригласили Урганта на передачу.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А мне понравился Василий Уткин очень.
АМАЛИЯ: Василий Уткин!
Т. КАНТРИДЗЕ: Мы вышли замуж все за него! Он сладюн года чур.
Т. БАРКАЛАЯ: Интересное слово.
АМАЛИЯ: Зато не сладюнша, заметь. У него все сладюн были женского рода. Там скинхэдша, спекулянтка и т.д.
Т. БАРКАЛАЯ: Спекулянтша.
АМАЛИЯ: Спекулянтша года.
Т. БАРКАЛАЯ: Хороший был, да?
АМАЛИЯ: Уткин? Во-первых, он образованный. Реально начитанный, при этом он этим не давит.
Т. КАНТРИДЗЕ: И не умничает. Знаешь, дешевые вот эти маневры.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А я люблю, когда дешевые маневры.
АМАЛИЯ: Ну, это ты любишь, потому что ты кошка. А тот, который делает дешевые маневры – мышка. Однозначно.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Нет, ну, потом надо, чтобы были еще тяжелые, т.е. дорогие маневры.
Т. КАНТРИДЗЕ: Он невозможный. Прямо так обаялись.
Т. БАРКАЛАЯ: У Теоны потрясающий аргумент.
Т. КАНТРИДЗЕ: Нет, он моя мышка.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Нет, мы обаялись. Очень сильно от него обаялись.
АМАЛИЯ: Мы так начали Гордон за него замуж выдавать. Ну, Гордон…
Т. КАНТРИДЗЕ: Мы с Лялей ничего не могли сделать. Ну, так давай Кате достанется уже.
АМАЛИЯ: Это на нашем языке называется, не доставайся же ты никому. Достанься Гордон. А что она не приходит?
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А что она не приходит? Я не понимаю.
Т. КАНТРИДЗЕ: Что с ней?
АМАЛИЯ: Она исчезла заниматься творчеством.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ага, она меркантильная все-таки.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Бабло побеждает зло.
АМАЛИЯ: Она, значит, завела себе какую-то программу на Маяке".
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Может, они с Гордон помирились?
АМАЛИЯ: Не знаю.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: И он категорически запретил.
Т. БАРКАЛАЯ: Девочки, ну, мы же не сплетницы. Не сдаем своих. Не хотела Вас расстраивать.
АМАЛИЯ: Да, мы не сплетницы.
Т. КАНТРИДЗЕ: А, почему, кстати, Гордон не было у нас в эфире?
АМАЛИЯ: Кортнев?
Т. КАНТРИДЗЕ: Гордон.
АМАЛИЯ: Кортнев был.
Т. БАРКАЛАЯ: И как он был?
АМАЛИЯ: Кортнев был, Кортнев был (поют).
Т. БАРКАЛАЯ: Новогодняя депрессия.
Т. КАНТРИДЗЕ: Вот ты меня, между прочим, за это в феврале ругала.
АМАЛИЯ: Ну, так последняя программа.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Включим мобильники, пока побазарим. Ало.
АМАЛИЯ: Подождите, во-первых, почему не было Гордона, я то поняла, ой, не тоя делаю сейчас. С Гордоном какие-то напряженки.
Т. КАНТРИДЗЕ: Нет, какие-то невозможные моменты.
Т. БАРКАЛАЯ: Я еще раз повторяю, мы сказали, что мы не сплетницы.
АМАЛИЯ: Мы не сплетницы, нет, я как раз не про Гордон и Гордон. Я говорю про…
Т. БАРКАЛАЯ: Про гордость Гордона.
АМАЛИЯ: Про какие-то политические моменты. Типа он какое-то письмо когда-то куда-то написал…
Т. БАРКАЛАЯ: Про нас?
АМАЛИЯ: Нет. Вообще что-то такое было.
Т. КАНТРИДЗЕ: Серьезно?
АМАЛИЯ: Ну, да, неприятности какие-то.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Кого мы уличали в том, что кто-то писал про кого-то письма. Киселева? Помните, мы кого-то пытали практически ногтями. Иголки под ногти. Писал письма чего-то про кого то? Про Митрофанова? Кого-то мы пытали страшной пыткой.
АМАЛИЯ: Нет, Митрофанов был в игноре. Как мало все-таки конкретики мы можем вспомнить.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Потому что мы плавали между ними всеми постоянно в каком-то проливе.
АМАЛИЯ: Я знаете что, О, Галкин, кстати, запомнился. Галкин запомнился и Сиятвинда запомнился. Да, Влад Галкин и Гриша Сиятвинда. А было весело. Во всяком случае, вот Влад, допустим, когда я его описание делала в начале программы в тексте, я что-то такое там, пальцы, густо усыпанные булгари. Чувак как-то об этом. Не то, что ой, ну, зачем ты об этом, т.е. никаких замечаний. Говорил о том, что любит и женщин, и модные тачки, и т.д. и т.д. Кстати, вот этот вопрос об изменении жене. Об изменах.
Т. БАРКАЛАЯ: Простите, Егор Кончаловский, я знаю, у Вас там был.
АМАЛИЯ: Был. Он одним из первых был.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Кстати, об изменении жене.
Т. КАНТРИДЗЕ: Егор – хороший, приятный.
Т. БАРКАЛАЯ: Мы же не сплетники.
АМАЛИЯ: Хороший, приятный мужчина.
Т. БАРКАЛАЯ: Немножечко замкнула Теону. Поскольку это в записи. Сейчас надо перезагрузить.
АМАЛИЯ: Ну, а что про Егора сказать? Шикарный, умный.
Т. БАРКАЛАЯ: Сейчас, значит, не заводись на эту тему, невозможный.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Мы так были настроены на то, что поржем с ним. И Егор пришел носки под цвет, с жакетиком, весь такой красивый, хороший.
Т. БАРКАЛАЯ: А лучше бы в белых, как обычно, кто у нас ходит?
АМАЛИЯ: В белых носках?
Т. БАРКАЛАЯ: Только доктор Курпатов.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Курпатов! У нас не было Курпатова.
Т. КАНТРИДЗЕ: Вот, кстати, жалко. Пиши.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Хочу, чтобы у нас был Курпатов.
АМАЛИЯ: Я хочу, чтобы Курпатов был всегда.
Т. БАРКАЛАЯ: Представляете себе, какая была бы замечательная передача, если бы было бы много докторов Курпатовых.
АМАЛИЯ: Матрица такая.
Т. БАРКАЛАЯ: Много. Доктор Курпатов в черном.
Т. КАНТРИДЗЕ: Которые говорят в унисон, или как-то…
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Причем немножко как-то мимо друг друга, представляешь.
АМАЛИЯ: Быть Джоном Малковичем. Вот о мечтах. Да, быть доктором Курпатовым. Вот кого бы мы хотели, кроме доктора Курпатова, допустим, из зарубежных звезд, которые недостижимые. Их, конечно, там задешево не привезешь.
Т. КАНТРИДЗЕ: Я бы Принца, честно говоря.
АМАЛИЯ: Принца.
Т. КАНТРИДЗЕ: Не буду дешевить, девочки.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Он же имя поменял, я помню.
АМАЛИЯ: Это ему поменяли. Там с визой.
Т. КАНТРИДЗЕ: Он назывался артистом одно время, просто, без имени.
АМАЛИЯ: Потому что "Принц" это принадлежало его продюсеру. Псевдоним и т.д.
Т. БАРКАЛАЯ: Слово это тоже они придумали.
АМАЛИЯ: Николай, а можно нам сделать сообщение, потому что что-то такое не работает.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А я хочу, чтобы к нам сюда пришел, не постесняюсь, Нельсон Мандейла.
Т. КАНТРИДЗЕ: Вот, пожалуйста.
Т. БАРКАЛАЯ: Ты бы постеснялась бы, кстати.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Он не умер. Это Буш недавно сказал: погиб Нельсон Манделла. Вчера же он сделал шикарное заявление. Все его пресс-служба сказала: да, не умер, не умер. Как обычно н про Елизавету, что она 1791 года рождения, его понесло.
Т. КАНТРИДЗЕ: А я бы с Киркоровым поговорила бы еще.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Черт, он, кстати, очень приятный.
Т. КАНТРИДЗЕ: Шикарный. Филипп шикарен.
АМАЛИЯ: Он отказался, посмеялся в трубку практически.
Т. КАНТРИДЗЕ: Серьезно? Ну, ничего страшного.
Т. БАРКАЛАЯ: Ну, просто его хотелось любить, смеяться.
АМАЛИЯ: "Что значит последняя программа? Вы лучшая на всех радиостанциях. Самая веселая, добрая".
Т. КАНТРИДЗЕ: Моя мусечка, я знала, что кто-то так думает. Скажи честно, это Колян? Это мой муж.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Это мой дядя Валера и тетя Наташа.
АМАЛИЯ: "Ну, сегодня вообще угар, жжете". "Извращенки, ну, на кой Вам этот белоносочник (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ) Андрей, Дрезден". "Курпатов бы Вас загипнотизировал".
Т. БАРКАЛАЯ: А, кстати, Вы тоже думаете, что он гипнотизер?
АМАЛИЯ: Конечно.
Т. БАРКАЛАЯ: Как иначе он на Первом канале…
АМАЛИЯ: Он гипнотизерша.
Т. БАРКАЛАЯ: Гипнотизерша года.
АМАЛИЯ: Экстрасенша в 12-м поколении. И травести.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Девочки, я знаю, кого нам нужно!
АМАЛИЯ: Кого?
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Говорят, гранаты приносят вред организму! Гипертония – это горе. Горе! Малахов, ласточка.
Т. БАРКАЛАЯ: Я тебя умоляю, я, к сожалению, очень мало видела эту передачу, я знаю, что Ксения ее периодически смотрит. И я знаю, что есть там уникальный рецепт про рыбу. Расскажи, Ксения, я тебя очень прошу.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: У Вас болит горло? Идете по лесу, находите салагу, это рыба. Салака, берете на веревку, убираете, яй… а нет, глаза, протыкаете, вешаете себе на шею, горла, как не бывало. Спасает жизнь. А еще колье из яблок он предлагал. Щитовидки нет. Девочки, когда в организме гипертония – это горе. Сегодня у нас господин Малахов и обворожительная Елена Проклова. Ну, это же гениально.
Т. БАРКАЛАЯ: Знаете, а мне кажется, что у нас теперь по телевидению только идет "Суд идет". Я, как ни смотрю…
АМАЛИЯ: Кстати, сорвался, как адвокат, который ведет это дело.
Т. БАРКАЛАЯ: Астахов.
АМАЛИЯ: Он сорвал горло. Пел караоке как не в себе.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: У нас вообще адвокатов как-то мало было.
Т. БАРКАЛАЯ: А зачем нам адвокаты?
АМАЛИЯ: Не одного врача косметолога.
Т. КАНТРИДЗЕ: А Славы, почему не было Зайцева?
АМАЛИЯ: Да, пластических хирургов не было.
Т. КАНТРИДЗЕ: Почему не было Славы Зайцева, объясните мне.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А диетолога, почему не было начнем с этого.
Т. КАНТРИДЗЕ: Потому что мы с Лялей два года рожаем.
АМАЛИЯ: Понимаешь, в чем дело. Зайцев тоже Вячеслав отказался, потому что он уезжает на дачу в пятницу. И там до понедельника.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Ну, конечно, поведи программу такую каждый день.
Т. КАНТРИДЗЕ: Слушай, эти люди так заняты. Одни мы не заняты.
АМАЛИЯ: Жалко, так и не было Валуева.
Т. БАРКАЛАЯ: А, может быть, и хорошо. Зато мы нормально сохранились.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Это правда. А Жириновского у нас же тоже не было. Петросяна у нас не было.
АМАЛИЯ: Джесидентон: "Убей себя, спаси планету". Дентон…
Т. БАРКАЛАЯ: А я его уже называла диджеем.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Дантист опять же.
АМАЛИЯ: Девочки, какое бабье, ну, смешно.
Т. БАРКАЛАЯ: Ну, это правда, да.
АМАЛИЯ: А Жириновский был, кстати.
Т. БАРКАЛАЯ: А нас не было, да, никого? Он так мог нам не запомниться?
АМАЛИЯ: Это была самая первая программа. А, приехала Люба Успенская.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Так это же горе мы забыли.
АМАЛИЯ: Приехала Люба Успенская, которая просто начала на него категорически, практически усаживаться на колени.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Да, они недолюбливают друг друга, мне кажется, в бизнес классе они поругались. Я помню.
Т. БАРКАЛАЯ: Т.е. ты закрыла глаза и ничего не видела.
АМАЛИЯ: Нет, я все видела, он, в конце концов, кончилось тем, что, тушите свет, сейчас я Вас всех.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А вот звуко-режиссер Сережа запомнил.
АМАЛИЯ: Он Коля, кстати.
АМАЛИЯ: "Телепат терапевт в белых гольфах (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ)… Ну, ладно Вам. Ну, что такое. "Почему Вы не хотели пригласить Путина?"
Т. БАРКАЛАЯ: Вы знаете, хотели бы, наверное, пригласить…
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Но Сурков против.
Т. БАРКАЛАЯ: Да, я думаю, что, к сожалению, уже Зубков.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Зубков еще "за".
АМАЛИЯ: А что такое за группа "Стикс"?
Т. КАНТРИДЗЕ: Это альтер эго группа "На-на".
АМАЛИЯ: "А Собчак приходила только из-за Малахова?" Да. Собчак приходила и из-за себя, с ней приходила камера этой программы…
Т. БАРКАЛАЯ: Косметолог, пластический хирург тоже был в этот момент с нами.
АМАЛИЯ: "Блондинки в шоколаде". Да, наверное, только вот…
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Наше название кстати, "Блондинки в шоколаде" с нашей церемонии, помнишь?
АМАЛИЯ: Да, медийность Малахова младшего…
Т. БАРКАЛАЯ: А Малахов был? И как он?
АМАЛИЯ: Да, Малахов был. Очень хорошо.
Т. КАНТРИДЗЕ: Прекрасный.
АМАЛИЯ: Я не могу сказать, что какой-то мы искренности добились. Но, т.е. в словах, но в эмоциях, да.
Т. БАРКАЛАЯ: Была редкая возможность ничего не говорить в таком темпе. Здравствуйте, здравствуйте, пока, пока, пока. Я Андрей Малахов, на Первом канале, здравствуйте.
АМАЛИЯ: Да, да, да. Он очень как-то запомнился приятно. Да. Да и Ксения запомнилась приятно.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Ее камера снимала, как она могла еще.
Т. БАРКАЛАЯ: Когда камера неприятно запоминаться не хочется.
АМАЛИЯ: Да, вот реально приятно. А Мартиросян?
Т. БАРКАЛАЯ: Зачем он нам?
АМАЛИЯ: Нет, он был.
Т. КАНТРИДЗЕ: А был.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Хорошо.
АМАЛИЯ: Она была на Мартиросяне. Я даже не знаю. Я была обескуражена.
Т. КАНТРИДЗЕ: А я была обезвожена. Нарусова была с нами. Она добила нас.
АМАЛИЯ: Он был поучителен.
Т. БАРКАЛАЯ: Ну, во-первых, он много добился за последний год.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Это правда.
АМАЛИЯ: Он был, типа, девочки, поскромнее.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Да, девочки, поскромнее, потому что я Вам не шут.
АМАЛИЯ: Потому что моя жена…
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Не клоун, успокойтесь.
Т. БАРКАЛАЯ: Ну, во-первых, начнем с того, что это есть такое, быстрая, моментальная слава.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Минута славы у него, девочки.
Т. КАНТРИДЗЕ: Нет, ну, хороший парень, хороший. Он хороший.
АМАЛИЯ: Телиндельман. Поясните, пожалуйста. "После программы Вы всегда по домам? Или кто в ресторан приглашал?"
Т. КАНТРИДЗЕ: Был, кстати, у нас один ресторатор, который приглашал нас…
Т. БАРКАЛАЯ: Я сейчас вспоминаю, мы действительно всегда по домам, какие же мы интеллигентные девочки.
Т. КАНТРИДЗЕ: Неправда, почему.
Т. БАРКАЛАЯ: Я говорю, что никогда в жизни, мы особо вот с тем, кого приглашаем, мы никогда никуда не ходили.
АМАЛИЯ: Ни одного романа.
Т. БАРКАЛАЯ: Ни одного раза.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, у нас не было просто Сосо просто Павлиашвили.
АМАЛИЯ: Сладюшка тоже, мой дорогой.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А Вы знаете, какой пунктуальный, мы приглашали, у нас принимал участие на блондинках он пришел единственный вот за 5 минут. Интеллигентно сел. Извините, пожалуйста, я посижу спокойно. Сосо, который совершенно другой был имидж.
Т. БАРКАЛАЯ: Интеллигентнейший.
АМАЛИЯ: Мы ценим скромность.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Мы очень ценим интеллигентность.
Т. КАНТРИДЗЕ: Еще как.
АМАЛИЯ: Вот скромность в мужчинах, не во всех местах, не всегда…
Т. БАРКАЛАЯ: Кстати, очень редкое качество.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Но это скромность, не забитость.
Т. БАРКАЛАЯ: Достоинство.
АМАЛИЯ: Чистота и достоинство в этом должно быть.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Это так редко и так приятно.
АМАЛИЯ: Когда человек, если он пришел и тихонько сел, это не значит, что он боится, или напряжен, или выжидает, наблюдатель, занял позицию.
Т. БАРКАЛАЯ: Особенно, если он чего-то добился в жизни.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, для меня это сексуально.
Т. БАРКАЛАЯ: Ну, вот еще Венедиктов был.
Т. КАНТРИДЗЕ: Это и есть фаллическая энергия для меня. Я сформулировала.
АМАЛИЯ: Это мужчина, которому хочется…
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Отдаться.
АМАЛИЯ: Ну, хорошо, ну, подожди же.
Т. БАРКАЛАЯ: Ну, она же права, ну, по сути.
АМАЛИЯ: Я хотела сказать: подойти, поговорить поближе.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Поговорим потом.
АМАЛИЯ: А потом отдаться, я согласна.
Т. БАРКАЛАЯ: Сказала она.
АМАЛИЯ: Черт, я согласна, да, конечно.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, не все же цыганки, правильно, мужики. кто-то скромный.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Нет, ну, вот Сосо меня честно вот потряс. Спасибо, пожалуйста, абсолютный интеллигент. Очень искренне, вот почему у нас сегодня…
АМАЛИЯ: Предлагается номинация. Спасибо, одно из очень редких остроумных сообщений. "Номинация: лучше бы не приходил". (Смех).
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Браво. А кто прислал?
АМАЛИЯ: Але написано. Але.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Молодец, Але.
АМАЛИЯ: Может, Алена.
Т. БАРКАЛАЯ: Лучше не приходил бы… Пашин Кашин.
Т. КАНТРИДЗЕ: Андрей Макаревич для меня, честно. Ну, хотя мы про него хоть что-то узнали. А есть… как пришли, так и ушли.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Помнишь, Киселев когда был, вот я смотрела 39 минут, 39 минут, 39 минут. 40 минут, 40 минут, 40… Как это время оно текло.
АМАЛИЯ: Бесконечно. Я ничего не могла с собой поделать.
Т. БАРКАЛАЯ: Помните, самое прикольное, когда приходит гость и говорит: простите, как Вас зовут? Теона. А потом очень трогательно сразу пишет себе на бумаге наши имена. Это был Киселев, точно. Когда он записал Ксения, Ксения…
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Он не записал, он схему нарисовал.
Т. БАРКАЛАЯ: Схему, где, кто сидит.
Т. КАНТРИДЗЕ: Где он нам дорогу перекрыл, скажите мне, пожалуйста, чтобы я не парилась заранее.
АМАЛИЯ: Почему девочки, не пригласимте Гуса Хиддинка?
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А зачем нам футбольный тренер? Он же уволен.
Т. КАНТРИДЗЕ: Шикарный.
АМАЛИЯ: "Подгородецкий был лучшим".
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А он был, да?
АМАЛИЯ: Подгородецкий был как раз накануне Андрея Макаревича. Это бывший музыкант группы "Машина времени".
Т. БАРКАЛАЯ: А, Петя.
АМАЛИЯ: На мой взгляд, знаете что, вот там был какой-то явный пережим с сексом. Ну, собственно с сексуальностью, типа, я ее увидел, и я сразу. Вот что-то такое.
Т. КАНТРИДЗЕ: Больной вопрос. Т.е. даже Катя Гордон не могла ничего сделать.
Т. БАРКАЛАЯ: Вопрос в белых носках и с черной челкой.
АМАЛИЯ: Это правда. Опять же Курпатов. "А почему не слова о Венедиктове?"
Т. БАРКАЛАЯ: А хотя сейчас можно сказать.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А господа всуе не понимаем.
Т. БАРКАЛАЯ: Это правда.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Так и родилась шутка.
АМАЛИЯ: Алексей Алексеевич… Ну, с ним было интересно. Но Алексей Алексеевич умеет настраиваться. Мы его не смогли застать врасплох, ибо это невозможно. Он согласился на…
Т. БАРКАЛАЯ: У нас еще девушка какая-то присутствовала в этот момент, я помню.
АМАЛИЯ: Журналистка Субботина красивого свойства.
Т. БАРКАЛАЯ: Она была очень оголена в этот момент.
АМАЛИЯ: Она огололялась потом обнаруживала включенный кондиционер и вынуждена была одеться.
Т. КАНТРИДЗЕ: Субботина, моя мусечка.
АМАЛИЯ: Нет, не Ольга Суботина, а журналистка Субботина. Другая.
Т. КАНТРИДЗЕ: Я ее не знаю.
АМАЛИЯ: Да, ты не знаешь. Ну, как бы очень симпатичная девчонка. Я не поняла Алексея Алексеевич, вот правда, т.е. он закрылся просто до предела. И все это было маской.
Т. БАРКАЛАЯ: Я только помню, что он рассказывал про то, что он бывший учитель. Есть же еще очень важные вещи. Что ты выносишь. Что ты помнишь. Я вот помню какие-то отдельные фразы. Хоть я и не очень люблю вспоминать наш эфир с Митрофановым, безусловно, он был интересен. И здесь, безусловно, это было интересно Тема была интересно. Там был конфликт, он отвечал, там была возможность борьбы.
АМАЛИЯ: Он показался живым. Пусть чтобы он не говорил, Митрофанов, он был живым, он оправдывался, он нападал, он говорил, нет, Вы меня о сексе спросите. Почему Вы Жириновского спрашивали о сексе, а меня нет?
Т. БАРКАЛАЯ: А мы его спрашивали о Сухуми и об Абхазии.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Еще был очень живой с Боровым. Знаете, он был такой какой-то трепетный с Боровым. Вы знаете, мы добились, что из него его раскрыли.
Т. КАНТРИДЗЕ: Самый трепетный был Олег Митяев. Моя муся. Как пришел, так и ушел. Ничего не понял. Маленький.
АМАЛИЯ: Попытался укусить. Он в какой-то момент произносит такую фразу: а Вы знаете, что Вы когда-то были рабыней у моей жены.
Т. КАНТРИДЗЕ: Я говорю, да, рабыней Изаурой, видимо. Нет.
АМАЛИЯ: Я вначале теряюсь. И как бы типа пардон, о чем. А потом оказывается, что его жена… нет, ну, он это немножко из-под тешка. А Вы когда-то были рабыней у моей жены.
Т. БАРКАЛАЯ: Здорово я, здорово?
АМАЛИЯ: А оказалось, что это актриса Есипенко из Вахтанговского театра, которая играла принцессу Турандот, а мы, как студентки Щукинского училища, выступали там рабынями.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ляля была куст. Ничего страшного.
АМАЛИЯ: Да, я была куст. Мы танцевали.
Т. КАНТРИДЗЕ: кто не был кустом?
АМАЛИЯ: Но при этом, когда я это рассказала…
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Он просто не понял, что ты этого не стесняешься.
АМАЛИЯ: Да, нет, там просто дело было в формулировке.
Т. БАРКАЛАЯ: Ну, хорошая реприза, неожиданная. Неожиданная реприза хорошая.
Т. КАНТРИДЗЕ: (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ) Нет, ну, он как пришел, так и ушел.
АМАЛИЯ: "А Павел Воля был?" Не был.
Т. КАНТРИДЗЕ: Во-первых, мне кажется, что он уже не Воля.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Такое количество корпоративов. Сейчас все запретили.
Т. КАНТРИДЗЕ: Он друг. Дай Бог здоровья.
АМАЛИЯ: Нет, у нас, кстати, много друзей.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А Моисеев Боря, помните, как он нас поразил тем, что он против гейев?
Т. КАНТРИДЗЕ: Пчелы против меда.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Вот он был именно пчелы, но против меда. Он пытался быть таким искренним, что мы ему никак не поверили.
Т. КАНТРИДЗЕ: Слушай, он сейчас на Кубу едет.
АМАЛИЯ: И что там?
Т. КАНТРИДЗЕ: Там оральный секс – 20 долларов.
Т. БАРКАЛАЯ: Тебе так кажется. Ящик шампуня уже давно.
Т. КАНТРИДЗЕ: Нет. Это Боря сказал. Он прорубил канал там. Все нормально.
АМАЛИЯ: Нет, ну, он был не против геев, он был против выступления геев против лав парада, грубо говоря. Он был против лав-парада, что-то типа, нет, геи, Вы вначале…
Т. КАНТРИДЗЕ: Нет гея в своем отечестве он сказал.
АМАЛИЯ: Ну, да, нет гея в своем отечестве. Кстати, вот а все-таки очень тяжелая тема давалась, ну, никто открыто в своих не против геев не выступал, не сам геем себя не признавал. Т.е. можно сказать, что наше государство все-таки, как это называется, гомофобское.
Т. КАНТРИДЗЕ: Конечно. И еще долго будет. Мы Азия. Мы поняли.
АМАЛИЯ: Люди боятся. Да, мы Азия абсолютли. Потому что ну что-то какое-то такое было, а, там был разговор про Джорджа Майкла, про концерт. И вот кто-то там, подождите, а кто же из гостей сказал: а не был я. А я типа такие концерты не признаю. Вы типа гомофоб? Да, нет.
Т. БАРКАЛАЯ: Ну, ты знаешь, лучше так, я сейчас была в Париже. И вдруг я включила утром передачу, и тема передачи на два часа: как объявить семье, что я лесбиянка. И методы простраивания отношений со своей семьей, если Вы лесбиянка. Два часа. 50 лесбиянок рассказывали: а я так объявила. А ты как? А я вот маме так сказала: за чашкой чая. Как Вы думаете, как проще свою семью к этому приготовить.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, Вы представляете через 50 лет вместо Малахова?
Т. БАРКАЛАЯ: Малахов старший это должен рассказывать. Вести эту передачу. Съесть неочищенный гранат.
АМАЛИЯ: Девочки, Вы не представляете, у нас осталось 2 минуты. Что-то надо сказать, Котрнев и Минаев еще.
Т. КАНТРИДЗЕ: И что что Кортнев и Минаев и что? Что там?
АМАЛИЯ: Почему-то попросили вспомнить.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ляля, ответь, пожалуйста, что это твоя последняя передача.
АМАЛИЯ: В защиту Леонтьева.
Т. БАРКАЛАЯ: А кто-то его обижал?
АМАЛИЯ: Никто.
Т. КАНТРИДЗЕ: А что был Леонтьев?
АМАЛИЯ: Ази Осборн.
Т. БАРКАЛАЯ: Тоже не было.
АМАЛИЯ: "Девочки, хочу к Вам". Борис из Махачкалы. "Спойте, - Петр говорит, - хватит… Честно, мне был не хотелось последние минуты вместе провести…
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Девочки, заметьте, как мы быстро, как мы без мужиков вместе, уже пролетело время, мы даже не взглянули на часы.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, так мы репетируем уже несколько лет.
АМАЛИЯ: Гарик отматерил нас Гарик!
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Тьфу на Вас. Фу, плохая собака, Гарик. Фу.
АМАЛИЯ: А еще у Вас был дядя (ГОВОРЯТ ВМЕСЕ) а у него не было женщины.
Т. КАНТРИДЗЕ: Привет никому не хотите передать?
Т. БАРКАЛАЯ: Они смотрели другую какую-то Вы слушали передачу.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Это Вы "Малахов+", у него там есть.
АМАЛИЯ: Номинация "С тобой бы еще раз". Да, из Дрездена.
Т. КАНТРИДЗЕ: С тобой бы еще как.
Т. БАРКАЛАЯ: Еще уже не здесь.
АМАЛИЯ: Уткин, с тобой бы еще…
Т. БАРКАЛАЯ: А я Сафронов, моя любовь.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, пожалуйста. Ну, ты извращенка прорезалась.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Ты просто, когда услышала бы, что Будда и он…
Т. БАРКАЛАЯ: Осталась одна минута, прелагаю как-то все-таки подытожить. Чтобы в памяти остались как-то…
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Интеллигентными женщинами.
АМАЛИЯ: А как что?
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Давайте канкан. Та та ра. Фридрих штадт палас. Что мы можем.
Т. БАРКАЛАЯ: Давайте просто пофантазируем, какие, вот что, с какие качества должны быть в мужчинах, которые нам будут интересны.
АМАЛИЯ: Нет, давайте ответим на вопрос, имеет ли размер знамение, наконец-то.
Т. БАРКАЛАЯ: Я не готова отвечать на такие вопросы.
Т. КАНТРИДЗЕ: Слушайте, ну, Вы посмотрите, какое время: 00:00.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Ну, давайте пожелаем всем, правда.
Т. БАРКАЛАЯ: Быть мужчинами, это приятно, кстати.
Т. КАНТРИДЗЕ: Я не хочу желать ничего.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Скромными. А мне кажется, приятно.
АМАЛИЯ: Хоть чьей-нибудь мечты.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Да, нет, просто мы такого здесь понавидались, что хочется вот действительно, чтобы были все такие интеллигентные, как кто? Боровой.
Т. БАРКАЛАЯ: Интересные, как Боровой.
Т. КАНТРИДЗЕ: А мне Андрон нравится Кончаловский.
АМАЛИЯ: А мне Уткин.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А мне кажется, что уже 00:00.
АМАЛИЯ: Будьте такими, как Уткин.
Т. КАНТРИДЗЕ: Будьте такими, как Уткин, подписываюсь.
Т. БАРКАЛАЯ: И такими умными и обаятельными, как Боровой.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Да.
Т. КАНТРИДЗЕ: Да.
Т. БАРКАЛАЯ: Да.
К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Ура!