Сергей Минаев - Сергей Минаев, Теона Кантридзе, Елена Новикова, Катя Гордон - Доброй охоты! - 2007-04-20
АМАЛИЯ: Вот оно и после 23-х. Ночь темна, ветрена, несмотря на середину апреля и пятницу, холодает. Обещают до минус 11, по области, на почве заморозки. Меня повысили. Я теперь еще и прогноз погоды. Но, не смотря на все эту собачью радость, мы упорно выходим на охоту. Вот и сегодня с упоением еще не старой, я повторяю, охотницы, я настаиваю, вот эта вот старая охотница… Я буду наблюдать, и, в конце концов, не выдержу да и пальну из любимой двустволочки. Я в хорошем смысле этого слова про двустволочку. Кто же со мной Амалией и Аламилией, с нами двумя сегодня выйдет со мной на охоту. На ярчайшую звезду эстрады, шоумена, пышнокудрова красавца, братца Луи, всея Руси Сергея Минаева. Теона Кантридзе, беременная, но по-прежнему кровожадная джазовая певица. Катя Гордон, писатель, блондинка, красавица, нимфетка, мечта любого Гумберта. И Елена Новикова, режиссер, сейчас вставка имени Андрея Макаревича. Елена работает сейчас над своим новым спектаклем в центре Высоцкого по народной украинской драме Натальи Ворожбе "Демон". Ну, так коротенечко.
ЕЛЕНА НОВИКОВА: Здравствуйте, здравствуйте. И Амалия, Амалия.
АМАЛИЯ: И Амалия, Амалия. Начнем. Стойте, Сергей, я буду стрелять, но потом, позже. А первой выстрелит кто-нибудь другой.
Е. НОВИКОВА: Ну, здравствуйте, Сергей.
СЕРГЕЙ МИНАЕВ: Добрый вечер. Как-то я, наконец-то, вдруг понял…
АМАЛИЯ: Куда попал, ха-ха.
С. МИНАЕВ: В качестве кого я сюда попал.
Е. НОВИКОВА: Объясните нам, в качестве кого Вы сюда попали.
С. МИНАЕВ: Если бы я хотя бы был в качестве бегущей мишенью, у меня хотя бы какие-то были шансы, а я здесь сижу уже неподвижно, значит, у меня шансов практически нет.
Е. НОВИКОВА: Вы будете бегущей строкой.
АМАЛИЯ: Вы не будете сопротивляться?
С.МИНАЕВ: Ну, я вообще…
АМАЛИЯ: Бегите, бегите.
С. МИНАЕВ: Все зависит от того, что это будут за пули.
АМАЛИЯ: Хорошо, ладно. Расскажите о Вашей новой книге.
С. МИНАЕВ: А вот так прямо сразу…
АМАЛИЯ: Да. Ваша книга. Хит сезона, три миллиона продажи.
С.МИНАЕВ: Мне только интересно, что Вы имеете в виду.
АМАЛИЯ: Оксана Робски плачет…
ТЕОНАКАНТРИДЗЕ: Курит бамбук и нюхает.
АМАЛИЯ: Ужас, какой кошмар. И?
С. МИНАЕВ: Может лучше о песнях?
Е, НОВИКОВА: Почему лучше?
С. МИНАЕВ: Я как-то просто не пойму…
АМАЛИЯ: ВЫ не написали книгу?
С. МИНАЕВ: Нет.
АМАЛИЯ: Как нет?
С. МИНАЕВ: По-моему Вы не того позвали.
АМАЛИЯ: Нет, Вы серьезно?
С. МИНАЕВ: На полном.
Е. НОВИКОВА: Нет, просто каждый мужчина должен убить змею, написать книгу и родить ребенка. Желательно мальчика.
Т. КАНТРИДЗЕ: Или сажать дерево.
С. МИНАЕВ: У меня какие-то свои сведения по этому поводу. По-моему, там еще что-то было про дом.
Т. КАНТРИДЗЕ: Дом уже строят женщины…. Молдованки.
С. МИНАЕВ: Я Вам должен сказать, всю свою жизнь я хотел всегда делать все, что не делают все. Вот так как все сейчас пишут книги, у меня был уже и материал, но после того, как кто-то там какую-то книгу написал, мне окончательно аллергия выработалась делать как все, это. У меня это вот аллергия, если все делают, я это не могу.
Е. ГОРДОН: Т.е. кто-то написал и подписался Вашим и.о.? Какое свинство.
С. МИНАЕВ: Невозможно. У меня фамилия красивая. Парень я вообще хоть куда.
Е. НОВИКОВА: Настоящая фамилия у Вас?
С. МИНАЕВ: У меня настоящая.
Е. НОВИКОВА: Не псевдоним, нет?
АМАЛИЯ: А вот как вот Вы к раскрутке этого романа относитесь посредством Вашего имени?
С. МИНАЕВ: Я прошу прощения, для того, чтобы не чувствовать себя полным идиотом перед зрителями достойной радиостанции. Поскольку мы не на радио, не будем называть вот эти названия радиостанций, где может происходить все, что угодно. При этом, в общем, совершенно не важно, что там происходит. Главное, что между этим какая-то музыка крутится. Давайте, все-таки поконкретней мне зададите вопрос. Что Вы имеете в виду, задавая мне этот вопрос? Может, Вы меня все-таки путаете? Вот насчет "Братца Луи" это я.
Е. ГОРДОН: Значит, есть повестюшечка, которая…
С. МИНАЕВ: Так, это уже интересно.
Е. ГОРДОН: Которая рассказывает о современно братце Луи, который испытывает на себе все тяготы пиара и политпропаганды. Подписана эта книжулечка Вашим именем. И называется она, значит, первое издание называется, ну, в общем "Духлесс".
Е. НОВИКОВА: Это другой Минаев совсем.
Е. ГОРДОН: Лена, ты нам все испортила. Ты нам испортила всю шутку!
С. МИНАЕВ: Я вообще думаю, может, я пойду покурю, а Вы определитесь.
АМАЛИЯ: А Вы курите?
С. МИНАЕВ: Я ради такого случая, чтобы Вы определились, готов даже и выпить.
Т. КАНТРИДЗЕ: С ориентацией желательно.
АМАЛИЯ: Действительно, Вы в курсе книги "Духлесс", да, и автора Сергея Минаева?
С. МИНАЕВ: Я прошу прощения. Я, может, скажу сейчас что-то крамольное. Для меня книги как-то вот так со школьного возраста ассоциируются с какими-то другими названиями.
АМАЛИЯ: С Пушкиным?
С. МИНАЕВ: Ну, в том числе, конечно. У меня есть современные авторы, которых я могу читать.
АМАЛИЯ: А кого из современных авторов Вы, кстати, можете читать?
Е. ГОРДОН: И кто из современных авторов может Вас слушать, в свою очередь?
С. МИНАЕВ: Давайте потихонечку начнем. Мне нравится, если мы начали с Пушкина, в принципе это отправная точка для любого, с моей точки зрения, нормального мужчины, с Пушкина можно начинать. Если мы приходим к сегодняшнему времени, то это большой список фамилий, которые я читаю. В последнее время я читаю много мемуаров, мне нравится интересные люди.
Е. НОВИКОВА: Ну, это старость.
Т. КАНТРИДЗЕ: Это признак старения, мой друг.
С. МИНАЕВ: Вы думаете? А Вы знаете, мне это интереснее, читать потому что я не мог себе представить, что писатель, к которому я, например, отношусь достаточно прозаично, как-то с небольшим интересом к его произведениям, вдруг оказывается интересной личностью для меня. Например, я там пару недель назад читал книгу Шолохова. Очень большое, достаточно развернутое исследование его творчества, включающее не сколько автобиографию… биографические данные. Хотя для меня это было интересно, сколько в общем-то его качества человеческие и его письма, его переписка, и сколько он сделал за свою жизнь. Вот для меня возник большой интерес к его личности. Оказалось, что за свою жизнь Шолохов спас немало жизней людей, которые попадали под сталинские репрессии. Не смотря на то, что когда-то с моей точки зрения, субъективно скажу, он написал какую-то очень хорошую книгу, после этого ему не удалось больше ничего написать, его обвиняли, что он украл ее. И мне стало интересно, почему это произошло, и украл ли он этот "Тихий Дон". Написал ли он. Я в этом копался, разбирался. И докопался до того, что он все это писал. Конечно, он. Но просто когда над Вами все время висит родная станица Вешенская, и люди, которые так гибнут в этом краю родном, донском, откуда он родом, он просто не мог вообще ничего больше делать. Невозможно было под улюлюкание сталинских прихвостней, которые делали из него какого-то писателя определенного колхозного, скажем так, направления, советского плана. Что значит не мог написать? Вот сейчас я вспоминаю, Виталия Вульфа я читал. Мне интересно. Мне интересно читать его… А почему мы говорили о мемуарах. Да потому что мне интересно узнавать о мхатовских актерах, которых я не мог видеть, не мог застать. Мог видеть какие-то отрывки…
АМАЛИЯ: Ушел в лес просто…
С. МИНАЕВ: Мне не нравятся… Вы сейчас придете в свой лес. Вы хотите узнать, что я читаю. Я журналы и газеты, я прошу прощения, и иже с ними, может быть, Вы имеете в виду какую-то бульварную литературу…
Т. КАНТРИДЗЕ: А интеллектуальный томик в виде журнала "Космополитен", например?
С. МИНАЕВ: А вот я сказал. То, что имеет отношение к каким-то фотографиям на обложке, причем даже не обязательно голым женщинам и мужчинам с вставными причиндалами. Как-то меня это сразу пугает. Я могу сзади открыть в самолете. Когда под рукой ничего нет. Но предпочитаю даже в самолете одеть МР3 наушничек. И послушать Гоголя "Вечера на хуторе близ Диканьки", или "12 стульев" по седьмому разу или по сорок четвертому Чонкина. Ну, мне нравится. Я плохо летаю. Не надо Монте Кристо. Это мне не интересно. Но меня это успокаивает. Я засыпаю вместо того, чтобы трястись в самолете. Если о литературе, то как-то классику лучше мне.
АМАЛИЯ: Извините, простите, пожалуйста.
С. МИНАЕВ: Вот теперь стреляйте.
Е. ГОРДОН: И меня тоже, пожалуйста.
Т. КАНТРИДЗЕ: И меня тоже простите.
С. МИНАЕВ: Так они еще ни слова не сказали. Она только наплела, что она попала.
АМАЛИЯ: Сережа, скажите, сколько Вам лет?
С. МИНАЕВ: 62-го года рождения.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ему 62.
С. МИНАЕВ: Ну, нет. Я дискжокей дискотеки 80-х, значит, мне примерно где-то за 80, я так понимаю.
Е. НОВИКОВА: 45 лет. Юбилей в этом году, да? Был? Будет? 45. Или у меня по математике 2.
С. МИНАЕВ: Был в январе, был 12 января у меня. Но его не было. Да, я Козерог.
Е. НОВИКОВА: А как вот Вы могли бы сами описать свою деятельность, чтобы мы больше не ошибались.
Т. КАНТРИДЗЕ: Чтоб Вы нас не выгнали, как Киркоров журналистку.
С. МИНАЕВ: Давайте, поступим таким образом… Прекрасно понимаю, ради чего мы здесь собрались, уже начинаю догадываться. Я это уже как-то и заранее догадывался. Но не в такой мере. Я надеялся, что все-таки это будет поприличнее.
Е. ГОРДОН: Не будет!
С. МИНАЕВ: Поэтому как бы Вы меня не назвали, я всегда назову себя как-нибудь по-другому. Если Вы меня назовете певцом, я скажу, ну, какой я певец. Я же никогда ничего не пел, я только перепевал. Я был дискжокем. Вы скажите: а так Вы дискжокей. Я скажу…
Е. ГОРДОН: Вы перепевец тогда.
С. МИНАЕВ: Какой же я тогда дискжокей, если я шоумен. Шоумен, Вы скажите, какой ты шоумен. Я скажу, да, я не шоумен…
Е. НОВИКОВА: Нет, мы не скажем, что Вы скажите?
АМАЛИЯ: Вот как Вы сами себя позиционируете?
С. МИНАЕВ: А я не понимаю, почему я себя должен позиционировать?
АМАЛИЯ: Нет, не должны. Т.е. Вы себя не позиционируете.
Т. КАНТРИДЗЕ: Вообще ничего не должны. У нас же не исповедь, Сережа.
С. МИНАЕВ: А, скажу, Сергей Минаев. Вот кто меня знает, те зрители, которых я очень ценю за их ко мне, скажем так, постоянное отношение какое-то иногда отрицательное, в том числе, ценят меня вот так, что я Сергей Минаев.
Т. КАНТРИДЗЕ: Почему, Вы "Шала ла Лу" спели. Это не в припевку.
С. МИНАЕВ: Что это? В каком смысле? Почему?
АМАЛИЯ: Потому что в какой-то период жизни мы спрашивали друг друга "лучшая песня"? Ша-ла-ла говорили мы.
Т. КАНТРИДЗЕ: У Вас были какие-то авторские песни. Мне кажется, что Вы просто обломались в один момент.
С. МИНАЕВ: Я?
Т. КАНТРИДЗЕ: Да, что-то петь авторское, и Вы решили, что лучше петь перепетое.
С. МИНАЕВ: Совсем недавно на одном уважаемом канале в передаче меня назвали паразитом. Да, вот я паразит такой, который всю жизнь все перепевал.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, еще куда ни шло, пародист. Но паразит… Они хамы.
С. МИНАЕВ: Паразит. Я подумал то, что нужно.
Е. ГОРДОН: Ванесса Паразит.
С. МИНАЕВ: Но поразило одно. Мне не понравилось, что сейчас мы говорим о том, что процентов 40 из того, что я исполняю, я написал сам. Нравится это Вам, не нравится ли, является ли это произведением искусства. Однозначно, нет. Песни не могут быть произведением искусства.
Т. КАНТРИДЗЕ: Почему?
С. МИНАЕВ: Ну, это подискусство.
Т. КАНТРИДЗЕ: Т.е. Вы считаете, что нужно все-таки объемы расширить. До уровня панно.
С. МИНАЕВ: Нет, дело, конечно, не в объемах, просто то, чем я занимаюсь, находится на уровне восприятия людьми эмоциональном, никак не смысловом. Понимаете?
Е. НОВИКОВА: Но чем Вы занимаетесь?! Чем Вы занимаетесь?! Кто Вы?
С. МИНАЕВ: Хрен его знает.
Т. КАНТРИДЗЕ: Я помню, Вы были прямо родоначальником русского трансвестизма в один момент.
С. МИНАЕВ: Я могу сказать, чем я зарабатываю.
АМАЛИЯ: Скажите. И много ли еще потом.
С. МИНАЕВ: Я могу жить на авторские. Это один из моих доходов.
Т. КАНТРИДЗЕ: "Джингл белс" это Ваше все-таки.
С. МИНАЕВ: Вот у меня есть произведение, которое почему-то используют на радиостанциях. Мне приходят вот эти рапортички, за которые мне платят деньги. Я не понимаю за что. Но в нашей стране почему-то с некоторых пор стали уважать авторов. Ну, не в полном объеме, сами понимаете, в связи с пиратством, которое здесь всех побеждает и вся. Но, тем не менее, один из источников моих доходов, если Вам интересно, это авторские. А Вы знаете, мне приятно. Это примерно одна сотая часть от моих доходов. Можете зайти, посмотреть мои авторские, умножить на 100 примерно. Прибавить нулек, что я пошутил.
Е. НОВИКОВА: С песен?
С. МИНАЕВ: Да, совершенно верно. С песен.
Е. НОВИКОВА: Для кого-то для другого?
С. МИНАЕВ: Нет, я не для кого никогда ничего не писал.
Т. КАНТРИДЗЕ: Минаев для Укупника. (Смех). Даешь.
С. МИНАЕВ: Это смешно. Я оценил.
Е. ГОРДОН: Мы когда до эфира сидели, и мы думали, что вот если он нас поразит на эфире, то он точно не паразит.
АМАЛИЯ: И он раздел штаны.
Е. ГОРДОН: И знаете, какая штука. Мы же уже опытные стервы. Вот каждый раз, когда…
С. МИНАЕВ: Вы стервы?
Т. КАНТРИДЗЕ: Да, ну, конечно.
С. МИНАЕВ: Чего-то как-то…
Е. ГОРДОН: По драматургии передачи. Вот каждый раз, когда очень подробно гость начинал отвечать на вопрос, какую книжку Вы читали, и начинал еще краткое содержание, и доказывать, что он недаром эту книгу читал.
С. МИНАЕВ: Я начал рассказывать, да.
Е. ГОРДОН: Я думал, что Шолохов, а Шолохов на самом деле написал "Тихий Дон". Думаешь, е прст, а где чувство Ю. Где это загадочное чувство юмора?
С. МИНАЕВ: Нет, у меня его просто нет. Я человек абсолютно без чувства юмора.
Е. ГОРДОН: Куда Вы его задевали?
АМАЛИЯ: Это неправда.
Т. КАНТРИДЗЕ: Неправда!
С. МИНАЕВ: Это нормально для меня абсолютно. Т.е. например, если Вы меня чем-то рассмешите, я точно смеяться не буду. Т.е. я наоборот буду мрачнеть. Чем смешнее я чего-то буду говорить.
Т. КАНТРИДЗЕ: Назло.
С. МИНАЕВ: А то Вы сказали, что Вы готовились, например. Я думаю, наверное, это юмор. Потому что если Вы так готовились…
Т. КАНТРИДЗЕ: Юмор? Да, у нас вообще ни у кого нет юмора.
АМАЛИЯ: Нет, никогда не было…
Т. КАНТРИДЗЕ: И не будет.
С. МИНАЕВ: На самом еле, давайте серьезно разговаривать.
АМАЛИЯ: Давайте. Значит, там-пам-пам-пам-пам.
С. МИНАЕВ: Па, па, па, пам.
Т. КАНТРИДЗЕ: Можно конечный аккорд я буду?
АМАЛИЯ: Да, пожалуйста. Там, там, там, там…
Т. КАНТРИДЗЕ: Пум!
АМАЛИЯ: Вот так, вот так.
Е. ГОРДОН: А я педаль.
АМАЛИЯ: Хорошо. Педаль, это очень плохое слово. Значит, пока музыканты разбирают музыкальные инструменты, я напомню, кто сейчас находится в эфире "Эхо Москвы". Уважаемой до сих пор радиостанции.
Т. КАНТРИДЗЕ: Уважаемые знатоки…
АМАЛИЯ: Да, Сергея Минаева. Сергей Минаев, который уважал до этого "Эхо Москвы".
Е. ГОРДОН: И Амалию энд Амалию.
АМАЛИЯ: Значит, потом Катерина Гордон, писатель, режиссер, красавица. Ну, и выше, ниже перечисленное… И выше, и ниже перечисленная Катя, значит, Теона Кантридзе…
Т. КАНТРИДЗЕ: Звезда танцпола.
АМАЛИЯ: И Елена Новикова, звезда танцпола тоже.
Т. КАНТРИДЗЕ: Танцапола-2.
Е. НОВИКОВА: Звезда бейсбола, можно я буду?
АМАЛИЯ: Хорошо, звезда бейсбола.
С. МИНАЕВ: Нет. Вы меня поразили, я только не понимаю, почему паразита Минаева…
АМАЛИЯ: Сергей Минаев не писатель, пусть не обидится на меня Сергей Минаев, который писатель…
Е. ГОРДОН: Да, пусть обидится уже.
Т. КАНТРИДЗЕ: До него тоже доберемся, мне кажется.
АМАЛИЯ: Так мы до него добрались пару программ назад.
Т. КАНТРИДЗЕ: Серьезно?!
Е. ГОРДОН: И он обиделся.
АМАЛИЯ: И он обиделся.
Е. НОВИКОВА: Ну, ты прокололась.
АМАЛИЯ: Ты знаешь, он обозвал нас птушницами.
Т. КАНТРИДЗЕ: Серьезно?
Е. ГОРДОН: И мы поняли, что мы выполнили свою задачу.
Т. КАНТРИДЗЕ: Отлично. Хорошо, что еще осталось СПТУ.
АМАЛИЯ: Да, хорошо. Значит, продолжаем. Сергей Минаев исполнитель песен…
Е. НОВИКОВА: Живет на авторские…
С. МИНАЕВ: В том числе.
АМАЛИЯ: В хорошей квартире?
Е. НОВИКОВА: Ветеран трависта движения. Я помню эти его переодевалки.
С. МИНАЕВ: Но это я не знаю, с какой точки зрения…
Е. НОВИКОВА: Ну, как, Вы же переодевались.
С. МИНАЕВ: (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ) трависти, конечно.
Т. КАНТРИДЗЕ: Еще как. Я в Тбилиси была в шоке. Мой отец тоже. Класс.
С. МИНАЕВ: А я помню, когда нас после этого позвали, ну, понятно куда. В Тбилиси куда нас могли позвать?
АМАЛИЯ: Куда?
С. МИНАЕВ: Нас посадили за стол. Ну, конечно, посадили за стол. И часа три мы не могли поесть. Мы очень хотели поесть. Мы не обедали, мы репетировали, потом был концерт. Потом в Тбилиси это был 89-й, или 88-й год. И значит, когда мы начинали есть, нам говорили: подожди, это очень важный тост. Это пусть сейчас он скажет. Нельзя. И мы значит, все поднимали, поднимали.
Т. КАНТРИДЗЕ: Да, у меня хороший народ.
С. МИНАЕВ: Потом они запели. А я понял, если сейчас не закушу. Мы, значит стали подвывать, не закусив. На ушко мне наклонился тамада и сказал: слушай, дорогой, не пой, пожалуйста. Ты не знаешь эту песню Зачем портить хорошую песню, помолчи, пожалуйста. и вот с тех пор я хорошо себя почувствовал тогда за столом и начал кушать.
Т. КАНТРИДЗЕ: Значит, в Тбилиси хорошо было, я так понимаю.
С. МИНАЕВ: Очень хорошо. Это, по-моему, запомнилось на всю жизнь.
АМАЛИЯ: Нас в Тбилиси хинкали. Как нас хинкали в Тбилиси.
С. МИНАЕВ: Нас не заставляли петь за столом. И никто не спрашивал, писатель я Сергей Минкев… ли я.
Е. ГОРДОН: Ну, это просто была шутка в начале.
АМАЛИЯ: Ну, это Вас как-то обижает что ли?
С. МИНАЕВ: Меня? Я просто не понимаю, о чем речь.
АМАЛИЯ: А Вы вообще обидчивый человек?
С. МИНАЕВ: Конечно.
Т. КАНТРИДЗЕ: Еще как! А других обидеть вообще раз плюнуть.
С. МИНАЕВ: Кстати, в соседней комнате сидит молодой человек, Вы видели его наружность. Он сейчас аккуратно запоминает, записывает Ваши фамилии. И вот я обиделся…
Т. КАНТРИДЗЕ: Кто? Коль, ты что ли?
С. МИНАЕВ: Молодой человек это не Оля точно.
Т. КАНТРИДЗЕ: Нет, Коль. Звукорежиссер Коля. Он точно все записывает. Слова наши все.
Е. ГОРДОН: А такой почти серьезный вопрос.
С. МИНАЕВ: В стиле предыдущих?
Е. ГОРДОН: Да. Серьезный вопрос это отношение, а не набор слов.
Т. КАНТРИДЗЕ: Гордоша, давай, моя кукла…
Е. ГОРДОН: Вот есть ли какая-то трагедия в том, что актеров многих воспринимают по одной роли. Например, вот смотрят женщина уже много что сделала, и прилично, а она все Красная Шапочка, например, или Вы действительно там талантливый человек, но вот…
АМАЛИЯ: Какая добрая Гордон, Гордоша.
Е. ГОРДОН: Нет, причем здесь. Я при всем уважении, правда. Есть в этом какая-то трагедия для артиста, для Вас в частности, потому что вот это вот такой ретро мужчина, и дискотека 80-х, ну, уже на дворе 2007 год. Черт возьми…
С. МИНАЕВ: А она все существует и существует.
АМАЛИЯ: Т.е. не мечтали ли Вы быть Сюткиным, например?
С. МИНАЕВ: Ой, нет. При всем уважении к Валерию.
Е. ГОРДОН: Странная интерпретация моего вопроса.
АМАЛИЯ: Элегантным, потрясающим, фалическим символом.
Е. ГОРДОН: Странная интерпретация моего вопроса.
С. МИНАЕВ: Нет, однажды Валера уже выступил в моей роли. Как раз он вел передачу "Два рояля".
Т. КАНТРИДЗЕ: А Вы?
С. МИНАЕВ: А мне по-человечески было, как бы я сочувствовал ему очень. Потому что каждый человек должен заниматься своим делом. Ну, в частности, например, артист не должен кататься на фигурных коньках в кадре. Фигурист не должен петь в кадре на всю страну.
АМАЛИЯ: Стреляй, стреляй, Катя!
Т. КАНТРИДЗЕ: А Минаев "Модерн Токингом" может быть?
С. МИНАЕВ: Конечно. Ну, я же для "Модного Токаря" все написал.
Е. ГОРДОН: Теона, дай я вопрос тогда задам.
АМАЛИЯ: Так давай задавай, ты сегодня спишь, Катя, просыпайся.
Е. ГОРДОН: Ну, типа она интерпретировала мой вопрос не туда.
АМАЛИЯ: Интерпретируй его обратно, дорогая. Да, Катя?
Е. ГОРДОН: Т.е. Вы там и остались? Или Вы не смогли во времени настоящем остаться? И это причем не упрек, есть, например, известные режиссеры, авторы, например, "Не горюй" замечательного фильма. Он честно сказал, что не актуальный. Я не чувствую этого времени. Вот сегодня я кино снимать не буду. Вы не чувствуете этого времени или что?
С. МИНАЕВ: Да, я скажу проще. Я просто не амбициозен. Вот и все.
Е. ГОРДОН: Не верю.
Е. НОВИКОВА: Есть такая тема, что Вы просто этим зарабатываете деньги, и Вы спокойны.
С. МИНАЕВ: Когда я закончил ГИТИС, который напротив нас находится…
Е. НОВИКОВА: Какой факультет?
С. МИНАЕВ: Актерский, музкомедии, артист эстрады.
Т. КАНТРИДЗЕ: Музманьяк.
С. МИНАЕВ: До этого я закончил эстрадно-цирковой училище. Там мне больше нравилось учиться, это было мое заведение. Сейчас бы его назвали колледж. Там меня научили большому. Потому что там преподавали люди, которые не как в ГИТИСе рассказывали, что такое система Станиславского, когда вместо того, чтобы мастеру встать и показать, в общем-то, как это надо делать, нам все время говорили: ну, Вы меня поняли. Ну, почитайте…
АМАЛИЯ: О ГИТИСе у Вас не очень хорошие воспоминания.
С. МИНАЕВ: Ну, скажем так, я Вам даже скажу больше. Когда я учился уже на эстрадном факультете, мне пришлось помогать ставить дипломный спектакль, я дискотеку устроил. Эстрадное представление надо было ставить. У нас не умеют в учебных заведениях учить эстрадному жанру. Я не знаю, как сейчас это происходит, тогда это было очень сложно. Могли научить крутить булавы. Стоять на голове. Понимаете, да. Читать сценку, смешить, в конце концов, быть клоуном и т.д. Но эстрадная вещь – это вещь такая тонкая. Там же очень близко…
Т. КАНТРИДЗЕ: С нашизмом.
С. МИНАЕВ: До пошлости до мата. Сейчас вот что происходит с эстрадой. Посмотрите…
Е. НОВИКОВА: И смотреть не хочется даже.
С. МИНАЕВ: И не хочется. Совершенно верно. Поэтому, отвечая на Ваш вопрос, я скажу, что амбиции кончились, когда я почувствовал, что, ну, мягко говоря, вот узнают на улице, знают в лицо. Я могу в любой прачечной без очереди подойти сдать носки там…
Е. ГОРДОН: А сдавали без очереди, кстати?
С. МИНАЕВ: До сих пор.
Е. НОВИКОВА: А на что Вы замахивались в таком случае?
С. МИНАЕВ: А вот я не замахивался, в том то и дело.
Е. НОВИКОВА: Ну, как?
С. МИНАЕВ: А вот представьте себе. Мальчик родился практически на Тверской, на улице Горького, у благополучных родителей, москвич…
АМАЛИЯ: Там так душно?
С. МИНАЕВ: Да, нормально, нормально все. У нас был домик, и до сих пор он там стоит. В школе у меня спец английская школа.
АМАЛИЯ: А это какая-то очень крутая…
С. МИНАЕВ: 30-я, специальная. Она не крутая, она была очень хорошая школа просто. Рядом…
АМАЛИЯ: Хорошая, крутая школа.
С. МИНАЕВ: Со старым цирком. Когда я понял, что аттестат не светит пятерка, я ушел в 127 школу, которая здесь же на Тверской находится, под "Минском", где аттестат можно было получить.
АМАЛИЯ: Обиделся, и ушел в другую школу.
С. МИНАЕВ: Ну, скажем так, преподаватели не все меня очень любили. Директор считал, что я полный болван, который только мешаюсь. Ну, это ее проблемы. И я ушел. Мои амбиции заключались, когда я понял… Ну, скажем, Вы знаете, что такое подкастинг? Это модное интернетовское слово, радио я могу устраивать у себя дома. Можете зайти на мой сайт, посмотреть. Я провел четыре подкаста таких. Провел четыре передачки, где поиграл в радио. Да, из дома, сам подложил музыку. Ну, в Вас поиграл. После чего я вошел в десятку, или там в 15 лучших подкастов России. И амбиции на этом закончились.
АМАЛИЯ: Вы робот! Я поняла.
С. МИНАЕВ: Я понял: а) либо я такой гениальный, что, значит, я сразу попал, и добился этого. В этом я сильно сомневаюсь. Либо я второй вариант, уровень…
Е. ГОРДОН: Не с кем соревноваться.
С. МИНАЕВ: Совершенно верно. Уровень настолько низок, что мне просто это совершенно не интересно. Когда я вышел на одну сцену, ну, так я сейчас анализирую, с моими кумирами…
АМАЛИЯ: А кто они? Кто они? Кто они? Алла Пугачева?
С. МИНАЕВ: Совершенно верно. С теми, перед кем благоговел Советский Союз.
Е. ГОРДОН: Потеряли интерес сразу.
С. МИНАЕВ: (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ) у меня до сих под остались фамилии, перед кем я, все равно уважаю, как профессионалов.
АМАЛИЯ: Ну, вот Пугачева, Лещенко, Ротару это те фамилии?
С. МИНАЕВ: Нет. Алла Борисовна, да. Но…
АМАЛИЯ: Но не Ротару и не Лещенко.
С. МИНАЕВ: Нет, нет, нет, конечно.
АМАЛИЯ: Ну, и тогда уж не Винокур…
С. МИНАЕВ: У меня есть певцы, к которым я отношусь с большим интересом…
Е. ГОРДОН: Например, например?
С. МИНАЕВ: Ну, не знаю. Там Батер Шукенов, это "А студия". Леонид Агутин, Владимир Пресняков, когда хочет.
АМАЛИЯ: Но они же были после Вас уже.
Т. КАНТРИДЗЕ: На самом деле очень слышно.
С. МИНАЕВ: Владимир Пресняков, например, вместе со мной начинал. И мы с ним все это прошли вместе.
Т. КАНТРИДЗЕ: Но сквозь клоунаду все равно видно, что Вы очень музыкальный человек, на самом деле.
С. МИНАЕВ: Спасибо. Вот не амбициозен. Вот весь ответ. Хорошо, я довольствуюсь вещами гораздо более прозаичными.
АМАЛИЯ: Давай. Жаль!
Е. ГОРДОН: Вопрос просто в контексте. Вы достигаете чего-то. И если видите, что Вы добились тем более легко этого, теряете к этому интерес. С женщинами так же?
С. МИНАЕВ: Ну, нет. Это совершенно другая история. Это же не спорт.
Е. НОВИКОВА: А что это?
АМАЛИЯ: А что там? Женщины не спорт?
Е. ГОРДОН: Бежишь, прыгаешь, бежишь, прыгаешь.
С. МИНАЕВ: Ну, для меня во всяком случае.
АМАЛИЯ: Так, ну-ка объясните Вашу позицию. Позу.
С. МИНАЕВ: Здесь немножко другая ситуация. Здесь это же не профессия. Здесь это судьба моя. Женщина для меня это судьба в первую очередь.
АМАЛИЯ: Она была одна единственная и навсегда?
С. МИНАЕВ: Это мама моя и это моя супруга. У меня есть еще сестра, но она не такую главную роль, конечно, при всем уважении…
Е. ГОРДОН: А сколько лет в браке?
С. МИНАЕВ: Ну, около 20, чуть меньше.
Т. КАНТРИДЗЕ: Он хороший.
С. МИНАЕВ: Нет, я на самом деле ужасный.
АМАЛИЯ: Он очень хороший, по-моему, для нашей программы.
Т. КАНТРИДЗЕ: Шикарный.
АМАЛИЯ: "Добрый вечер. В конце 80-х я был подростком. И с удовольствием слушал Сергея Минаева. До сих пор я слушаю время от времени имеющиеся у меня записи Сергея. И просто хочу…" На этом сообщение заканчивается.
С. МИНАЕВ: И хочу. Меня видимо попросить, чтобы я что-то спел. Послушайте. пожалуйста…
АМАЛИЯ: А какой у Минаева сайт, спрашивает человек?
С. МИНАЕВ: www Сергей Минаев точка ру, разумеется.
АМАЛИЯ: "А актрисы не должны думать про то, что они радиоведущие актрисы". Не думают, Роджер. "Ну что скисли, а где традиционные вопросы? Андрей. Тольятти".
Е. НОВИКОВА: Ну, хорошо. Ваш первый сексуальный опыт? Прости. Катя.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, Леныч, ну, это? вообще? недопустимые моменты делаешь.
Е. НОВИКОВА: Почему?
АМАЛИЯ: Давай, давай.
Т. КАНТРИДЗЕ: А Гордон что будет делать?
Е. НОВИКОВА: А я попросила прощения.
АМАЛИЯ: Давай. Он случился 20 лет назад?
С. МИНАЕВ: Я выступлю как-то, может быть, не интересно, и для Вас, может быть, это…
Е. НОВИКОВА: Для нас все интересно.
С. МИНАЕВ: Но я отвечу так, что это мое личное дело, я не буду отвечать на этот вопрос.
АМАЛИЯ: Вот так вот.
С. МИНАЕВ: Ну, это личное дело каждого человека. И есть такие области, куда я не позволяю никогда никому вторгаться. Корреспондент просят показать, в чем я хожу. Где моя спальня. Я продолжаю эту тему. Как я мочусь они еще потом захотят посмотреть.
Т. КАНТРИДЗЕ: Нет.
С. МИНАЕВ: Вы не захотите? Уверены, что Вы не захотите? Я был готов уже Вам сейчас это продемонстрировать. Я даже знаю здесь места очень хорошие рядом.
АМАЛИЯ: Представляете, желтая пресса: Сергей Минаев, "Эхо Москвы".
С. МИНАЕВ: Существуют вопросы, на которые я имею право не отвечать. Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю.
АМАЛИЯ: А вот почему?
Е. ГОРДОН: Нету этого чувства юмора, девчата. Плюс, конечно, что 20 лет в браке. Жирный плюс. Но чувства юмора напрочь тю, тю.
С. МИНАЕВ: Согласен.
АМАЛИЯ: Кстати, что за вот этими 20 годами? Вот как? Ведь люди могут наскучить друг другу…
С. МИНАЕВ: Вы о себе?
АМАЛИЯ: Нет, я о Вас.
С. МИНАЕВ: А откуда у Вас такие мнения? Я считаю, что за 20 лет, с моей точки зрения открываешь в человеке, которого любишь, наоборот, такие краски, которые раньше или не видел, или не замечал, или не ценил.
Е. НОВИКОВА: Вы серьезно говорите, да?
С. МИНАЕВ: Я абсолютно серьезно говорю сейчас.
Т. КАНТРИДЗЕ: Может, этих красок вообще не было раньше.
Е. НОВИКОВА: Т.е. вот начиная с первого дня…
С. МИНАЕВ: Дело в том, что понятно, что я над Вами издеваюсь сейчас.
Е. ГОРДОН: Да, ладно.
С. МИНАЕВ: Вы это прекрасно понимаете.
Е. НОВИКОВА: Да, понятно.
С. МИНАЕВ: В любой момент, какой бы Вы мне вопрос не задали, я как, знаете, как хамелеон. Ну-ка, Сидоров….
Е. ГОРДОН: Хамелеон от слова "хам" причем.
С. МИНАЕВ: Можно, да. Ну-ка, Сидоров, подай-ка мне шинельку, чего-то мне стало холодно. Понимаете. Ну, я в хорошем смысле говорю " я издеваюсь". Когда Вы задаете мне такой вопрос, у меня не знобит, я могу и снять.
Т. КАНТРИДЗЕ: Да, что издеваетесь над нами. Вы над страной уже 20 лет издеваетесь.
С. МИНАЕВ: Зачем? Зачем Вы так? Я люблю страну, в которой я живу.
Т. КАНТРИДЗЕ: Вы ненавидите Россию, у меня ощущение. Вы такой продукт ежегодно выпускали в 80-х. Что прикол над страной просто.
С. МИНАЕВ: Почему? У меня есть очень близкие отношения творческие, песенные, в том числе, с сильными мира сего.
АМАЛИЯ: Например?
С. МИНАЕВ: Меня очень любят.
Е. ГОРДОН: Ельцин поет?
С. МИНАЕВ: И Ельцину пел. И нашему дорогому г-ну Лужкову я делал работу.
Т. КАНТРИДЗЕ: А русские терпеливые.
С. МИНАЕВ: И сейчас есть партия, которая занимает высокий рейтинг, к которой я тоже имею отношение.
Е. ГОРДОН: Даже скажу, "Молодая гвардия".
С. МИНАЕВ: При этом к партии… нет, ну, что Вы, не надо. К партиям я никогда никакого отношения не имел, ни к каким политическим движениям. Мало того, сейчас хорошо, что они это, я надеюсь, не слушают, я надеюсь, они спят, они устали. Им вставать рано завтра. Выходить с лозунгами. Мало того, я и там ухитрялся над ними измываться по черному.
Т. КАНТРИДЗЕ: Опят же. Скажите, а в гей клубах Вы выступаете, Сережа?
С. МИНАЕВ: И при этом я делал все с таким серьезным видом. Они говорили: это правда? Я говорил: конечно же. Вы серьезно это сейчас говорите? Как Вы мне сейчас сказали. Я говорю: абсолютно. Положа…
АМАЛИЯ: "Сергей, песни бывают разные. Это об искусстве. (Значит, перечисления по-англицки, это я не знаю). Я снимаю шляпу перед Вашим талантом. Но для того, чтобы подвинуть монстров рок-музыки, Вы занимаетесь развлекухой. Андрей. 40 лет".
С. МИНАЕВ: Ну, я сам себя развлекаю всю свою жизнь. Поскольку для меня самое важное, чтобы той профессией, которой я занимаюсь, как бы я себе сам в ней не закис, понимаете.
АМАЛИЯ: Как же зритель?
С. МИНАЕВ: Поэтому я и занимаюсь. Я то ведущмий. то телеведущий, то я могу провести хорошо…
Т. КАНТРИДЗЕ: Сережа, а Вы панк?
С. МИНАЕВ: Я? Я думаю, что да. Что все-таки, да. Сделал паузу, подумал, конечно, панк. Конечно, панк.
АМАЛИЯ: Вот Вы еще и панк. Очень хорошо.
С. МИНАЕВ: Причем пан-к.
Т. КАНТРИДЗЕ: Шик панк, вот такой стиль у Вас.
Е. НОВИКОВА: Словеса, словеса, какие-то лингвистические навороты.
АМАЛИЯ: Хорошо. Я поясню Сергея. Он человек интеллигентный, с образованием и подходом.
С. МИНАЕВ: Кто я?
Т. КАНТРИДЗЕ: Интелменктуал еще.
АМАЛИЯ: Интелмектуал граф Монте Кристи. Вот, значит, я чтобы хотела сказать. Что Вас как художника греет в искусстве. Чем Вам приятнее всего заниматься? Ну, можно там переделать песни перепеть, можно провести программу. А что Вами, что в Вас огонь поддерживает творческий.
С. МИНАЕВ: Огонь поддерживает ну то, что опять сейчас буду серьезно отвечать. У меня есть вещи, которые я показывают только своим очень близким людям. Жене, другу своему. Это, знаете, дома, под гитарку, записываю. Пишу эти песенки. Знаю, что это все мимо…
Т. КАНТРИДЗЕ: Почему мимо?
С. МИНАЕВ: Ну, я такой разумный парень. Я немножко слушаю, в том числе, и радиостанции. И понимаю, что такое…
АМАЛИЯ: А Элтон Джон слушает радиостанции?
С. МИНАЕВ: Элтон Джон, думаю, что нет. Зачем ему это нужно? Вообще любому музыканты слушать музыкальную радиостанцию, это засорять мозги. Для того, чтобы не потерять, скажем так, свое, это, конечно, сильно мешает. Представляете, писатель, который будет много читать. Я думаю, что это невозможно. Это невозможно.
Т. КАНТРИДЗЕ: Скажите, а когда Вы сказали, что песня не может быть произведением искусства…
С. МИНАЕВ: Это режиссер, который будет ходить и смотреть спектакли других режиссеров, он обязательно подпадет под их влияние. И это будет вторично.
Т. КАНТРИДЗЕ: Неправда.
С. МИНАЕВ: Ну, вот готов с Вами поспорить.
Т. КАНТРИДЗЕ: Тарантино рыдает на Карвайи.
Т. КАНТРИДЗЕ: Тарантино кто это?
С. МИНАЕВ: Да. Вы мне перед этим однофамильца называли, а теперь режиссером называете Тарантино.
АМАЛИЯ: Там, там, там, там. Вау!
С. МИНАЕВ: Ну, нет, нет.
Т. КАНТРИДЗЕ: А почему нет?
С. МИНАЕВ: Это фильмы, скорее всего, с моей точки зрения, которые могут остаться в 90-х, и на этом они там и останутся.
Е. ГОРДОН: то же самое говорил Грымов. И я еще возмущалась. Он пришел и сказал, что ни в коем случае нельзя…
С. МИНАЕВ: Ой, я уважительно к нему отношусь.
Е. ГОРДОН: Смотреть никакие фильмы, потому что потеряешь индивидуальность.
С. МИНАЕВ: Совершенно верно.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ни разу Грымова не смотрела никогда.
С. МИНАЕВ: Если бы Александр Сергеевич, представляете…
Т. КАНТРИДЗЕ: Пушкин никогда не читал Лермонтова.
С. МИНАЕВ: Уехал бы за границу. Представляете, попал бы в Париж и наслушался бы всех этих либеральных вольнодумцев. представляете, как бы у него крышу снесло бы. Откуда взялась бы Болдинская осень. Обязательно надо было запереть его, нашего сладенького с таким темпераментом, вот тогда он и выдал.
Е. ГОРДОН: Ну, а как же, а есть же культура, культурный слой, который нужно перелопатить перед тем, как сказать…
С. МИНАЕВ: Ну, критикам, а тем, кто живет.
Т. КАНТРИДЗЕ: Так мы образование музыкальное, классическое не считаем.
С. МИНАЕВ: Тот, кто живет за счет этого, чтобы пролопатить этот культурный слой…
Т. КАНТРИДЗЕ: Бах засоряет мозг очень. Попадаешь под влияние.
С. МИНАЕВ: И написать статейку, где кого-нибудь, извините, опустить в прорубь, а кого-то оттуда вытащить. Это вот им нужно.
Е. ГОРДОН: Ну, так режиссерское образование это как раз ежедневный просмотр классики кино для того, чтобы язык освоить.
С. МИНАЕВ: Я думаю, что сейчас скажу крамольную вещь. Вообще режиссеру никакое образование не нужно. Ему нужно знание ремесла. Т.е. как кричать, грубо говоря, мотор. А примерно как действует камера, как приходят актеры. И больше знаний психологии. Как устроить так, чтобы не запил главный герой, например…
Е. НОВИКОВА: Какой кошмар Вы говорите.
С. МИНАЕВ: Совершенно верно.
Е. НОВИКОВА: Это неверно.
С. МИНАЕВ: А дальше все остальное.
Е. НОВИКОВА: Это неправильно.
С. МИНАЕВ: Если это индивидуальность… Я Вас умоляю, и я подозреваю, что вот эта профессия режиссера…
АМАЛИЯ: Это полное фуфло, слышишь.
С. МИНАЕВ: Нет, нет, нет. Мы сейчас говорим о кинорежиссере. Театральный режиссер это другая совершенно история, совершенно верно.
Т. КАНТРИДЗЕ: Еще фуфлее.
С. МИНАЕВ: Но кинорежиссер это человек совершенно без индивидуальности. Человек без образования может снимать кино и снимает.
Е. НОВИКОВА: Без индивидуальности может снимать?
С. МИНАЕВ: Без образования режиссер может снимать кино.
Е. НОВИКОВА: Вы сказала "без индивидуальности".
С. МИНАЕВ: Нет, "без индивидуальности" я оговорился. Конечно, нельзя. Все великие режиссеры в первую очередь индивидуальности, с моей точки зрения. Я прошу прощения.
Е. ГОРДОН: И подавляющее большинство из них имеет непосредственное отношение…
С. МИНАЕВ: Так они все с образованием, понимаете.
Е. ГОРДОН: Так они все учились.
С. МИНАЕВ: Которые до этого снимались в 100 фильмах. 50 не хочется просто называть…
Е. ГОРДОН: Так Вы любого возьмите. Там Далнелия, Теодоровский, Михалков, все учились. И все и преподают.
Е. НОВИКОВА: А те, кто без образования начали снимать, потом доучиваются.
С. МИНАЕВ: Не надо буквально воспринимать мои слова. Конечно, они учились. Я когда-то и Теодоровского самого учил. Я могу рассказать Вам случай. Он однажды спросил у нас с товарищем…
Т. КАНТРИДЗЕ: Надеюсь старшего?
С. МИНАЕВ: Младшего. Мы учились в одной школе с ним.
Е. НОВИКОВА: С Теодоровским?
С. МИНАЕВ: Да, с Валерой.
АМАЛИЯ: Та-да, там-пам. пам.
С. МИНАЕВ: Учились в одной школе, и он говорит: что ж такое, мальчики, все-таки покажите мне, мужики, что такое настоящий разврат. А мы все время врали ему. Что вот у нас разврат, преферанс до утра. У нас вино, у нас пятое, десятое. Ну, отведите меня на этот разврат. Мы его привели как-то раз.
АМАЛИЯ: Кого? Кого?
С. МИНАЕВ: Валеру Тедоровского. Говорит: это разврат? Мы его привели в комнату, там посадили, там бутылка стоит, сигареты лежат…
Т. КАНТРИДЗЕ: А Валера по ходу уже сам зажигал, так что ли?
С. МИНАЕВ: Нет, тогда он еще ничего не зажигал. Он с огромными глазами сидел худенький, на нас смотрел. Это уже разврат? Мы: подожди, сейчас, сейчас. Он говорит: ну, что, уже начался разврат? Ну, давай, выпей. Он: а я еще не пил ни разу. Ну, давай, выпей. А это же водка! Это разврат, Валера, давай. Выпил водку. Я ему протягиваю стакан пива. Запей. Он: это же его нельзя запивать. Но это же разврат. Валера, научись разврату. Он запил пивом водку, представляете. И говорит: ой, мне плохо. А я ему говорю. А ты закури.
АМАЛИЯ: Да, и что?
С. МИНАЕВ: Ну, потом он упал. Мы его отнесли.
АМАЛИЯ: А Валера будет, кстати? Надо его позвать и спросить. И помнит ли он этот эпизод.
С. МИНАЕВ: Что я Вам могу сказать, еще раз возвращаясь к этой теме. Невозможно научиться. Как невозможно научиться профессии режиссера, так в общем то ей, по большому счету, если ты личность, можно и не учиться. Вот что я подозреваю. Технически осваивать это необходимо.
Е. НОВИКОВА: Между нами пропасть.
Е. ГОРДОН: А почему вот у Вас практически на важном месте большой череп и кости?
С. МИНАЕВ: А потому что я пират ХХ века…. Я тот, кто украл во время Советского…
Е. ГОРДОН: Так у низ на флаге, а у Вас… практически там.
С. МИНАЕВ: Так моя пластинка называется "Пират ХХ века". Помните, фильм был "Пираты ХХ века". А в этом веке уже были какие-то там XI века. Ну, это такие уже…
Т. КАНТРИДЗЕ: Если я этот вопрос заново не задам, я просто не уйду отсюда. Сережа, когда Вы сказали, что песня не может быть произведением искусства. Вы вспомнили о таких авторах, как Стиви Вандер и Элтон Джон?
С. МИНАЕВ: Я конечно, вспомнил, но видите ли в чем дело. Если говорить о каких-то песнях произведения искусства есть исключения из правил. Есть, тоже я недавно читал. Прошу прощения у аудитории. Это большая книга французской писательницы о великой женщине, которая делала действительно из песни произведения искусства. При этом ей, как Элтону Джону, не нужен был оркестр. И Стиву Вандеру даже не надо было слепому музыканту показывать свои эмоции. Это была, конечно, Парижский Воробушек. Я думаю, что такие люди могут делать из песни произведение искусства, но давайте с Вами посмотрим шире на это…
АМАЛИЯ: Потанцуем.
С. МИНАЕВ: А что Вы вообще подразумеваете под понятием "произведение искусства"? Кто вообще вот эти рамки нарисовал? Вот я считаю, что песня – это не произведение с моей точки зрения.
Е. НОВИКОВА: Только отзвук сердца, на сегодняшний момент только это может быть каким-то ракурсом. Вы понимаете, какое сейчас лично у меня, не знаю, какое у Вас, девчонки складывается впечатление. Что вот как масс-медиа с нами общается таким языком попроще, нахватанными мыслями оттуда, оттуда, оттуда, вот такое сейчас впечатление происходит от Вас. Потому что Вы на все знаете ответ. Вы там какие-то вещи опускаете.
С. МИНАЕВ: Конечно. На темы которые мне не интересны, я не разбираюсь, конечно, я Вас отодвигаю.
Е. НОВИКОВА: (ГОВОРЯТ ВМЕСЕТ) Вас ничего не трогает. Вы так быстро галопом по Европам. Вы задаете вопрос: что на самом деле может считаться произведением. Все, конечно, индивидуально…
С. МИНАЕВ: Да, да. И я Вас сейчас засажу в лужу. Конечно. Конечно, нет никаких правил. Так как и для режиссера нет никаких правил.
Е. НОВИКОВА: От того, что мы нажрались сегодня очень сильно масс-медиа очень хочется все как бы сблевануть куда-нибудь…
С. МИНАЕВ: А Вы нажрались?
Е. НОВИКОВА: Конечно. Пережрали.
С. МИНАЕВ: А зачем? А я спрашиваю, зачем Вы этим пытаетесь?
Е. НОВИКОВА: Потому что Вы всюду.
С. МИНАЕВ: Мы? Простите, меня нет ни в массмедиа, меня нет ни на экранах телевидения за редким исключением, когда мне надо, когда дяде хочется кушать. Я могу себе это позволить. Но зачем Вы меня так… Я не занимаю места в жизни российского гражданина никакого.
Е. ГОРДОН: Когда Выготский писал целую книгу, посвященную, которая называлась "Психология искусства", он тоже искал ответ на этот вопрос. И, конечно, одной фразой мы это сейчас не выплюнем в эфир. Но дело даже не в этом. Есть какие-то вещи интуитивные. Есть Стиви Вандер, ну, действительно как-то вот пару вещей написал, которые искусство. И даже не надо определять, почему. Поэтому Вы обратно вопросами, как какашками не кидайтесь, пожалуйста. Потому что мы все-таки девушки.
С. МИНАЕВ: Хорошо, хорошо. Я должен сказать Вам, что действительно песни Стива Вандера для меня лично, конечно…
АМАЛИЯ: Как Вы быстро меняетесь.
С. МИНАЕВ: Мне не нравится формулировка "произведение искусства". Это что-то архаичное, затянутое в музейное какое-то вот эту рамку. И не подходи ближе 100 километров, как я ходил на Мону Лизу в Париж. Я подошел к ней, посмотрел и…
Т. КАНТРИДЗЕ: Почему Вам сочетание "произведение искусства" не нравится или пугает…
С. МИНАЕВ: И сказал себе: это чего-то мне напоминает мне черный квадрат. Я смотрю, и в этом ничего не вижу. Я ничего не понимаю.
Е. ГОРДОН: А у Вас очень красивые голубые глаза.
Т. КАНТРИДЗЕ: Между прочим.
С. МИНАЕВ: Спасибо.
Т. КАНТРИДЗЕ: И Вы мне напоминали в 80-х Принца. И сегодня Вы приходите…
С. МИНАЕВ: Я несколько песенок пел в его стиле.
Т. КАНТРИДЗЕ: Я вообще думала, что Вы какой-то с юмором, и прикольный очень.
С. МИНАЕВ: Нет, ну, что Вы. Я ужасно занудливый. Вообще, не производите впечатление меломана.
С. МИНАЕВ: Объясню, в чем дело. Когда 4 девчонки сидят и шутят, я считаю, что пятый точно должен говорить на полном серьезе.
Т. КАНТРИДЗЕ: Мы не шутим.
С. МИНАЕВ: А у зрителей складывается такое впечатление.
Т. КАНТРИДЗЕ: А Вы не думайте про зрителей, Вы про себя думайте, про нас думайте. Про беседу, пор диалог, про дискуссию. Зачем же мы сейчас будем думать про аудиторию. Что важнее может быть человеческого общения?
С. МИНАЕВ: Я вначале сказал ключевую фразу. Никогда не буду двигаться в мэйнстриме. Я лучше буду той лососью…
Т. КАНТРИДЗЕ: Мы еще и мэйнстрим?!
С. МИНАЕВ: Конечно. А кто Вы? Посмотрите. Четыре дуду. Сидит квартет пианисток, и вот это как ее блям, блям, блям исполняете. А я лучше сыграю, знаете, на чем играют…
Е. НОВИКОВА: На нервах.
С. МИНАЕВ: На пиле. Знаете, есть музыканты на пиле играют.
АМАЛИЯ: Вы играете на нервах.
Е. НОВИКОВА: Почему Вы в черном вообще? Что это такое вообще? Какой-то магендоид такой навороченный у Вас.
С. МИНАЕВ: И магендоид у меня есть, конечно.
Е. НОВИКОВА: Вы готт? Нет? Почему черное? Карел Готт?
АМАЛИЯ: У Вас есть дети?
С. МИНАЕВ: Да.
Е. НОВИКОВА: Ну, и?
С. МИНАЕВ: И что? Ну, это было бы удивительно. Вы хотите, чтобы у меня не было еще детей.
Е. НОВИКОВА: Нет, не хотим. Пусть будут.
Т. КАНТРИДЗЕ: А Вы сыграли бы в порно, Сереженька?
С. МИНАЕВ: В порно я?
Т. КАНТРИДЗЕ: Да, за очень большие деньги.
С. МИНАЕВ: За очень большие сыграл бы.
Т. КАНТРИДЗЕ: Молодец. Я бы тоже.
С. МИНАЕВ: Только Вы мне нарисуйте, пожалуйста, эту цифру. Потому что вполне возможно, у нас разные понятия о больших деньгах.
Е. НОВИКОВА: А вот за деньги, возможно, все, да? За деньги Вас возможно заставить что-то сделать?
С. МИНАЕВ: Я думаю. Вас тоже.
Е. НОВИКОВА: У нас шутка была с моим однокурсником. Если бы тебе дали миллион долларов, ты бы стал это есть? Или с этим спать. Или что-то? И подумав (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ). Потом с каждым годом сумма вырастала, вырастала…
С. МИНАЕВ: Я думаю, что любого человека можно за деньги заставить делать все, что он не хочет.
Т. КАНТРИДЗЕ: А у меня с годами сумма уменьшается.
Е. ГОРДОН: Вы Грымов.
С. МИНАЕВ: Я? Я думаю, что Грымов это я, потому что Грымов учился у меня в свое время.
АМАЛИЯ: Опять.
С. МИНАЕВ: Ну, он помоложе меня Он приходил ко мне домой, я ему рассказывал, как держать камеру, как снимать рекламные ролики, в том числе.
АМАЛИЯ: Вы так похожи. Вы ужасно похожи.
Е. НОВИКОВА: Теодоровского Вы научили курить. Грымов у Вас учился…
С. МИНАЕВ: Теодоровского я разврату научил. Разврату.
Е. НОВИКОВА: А Михалкова вообще кормили грудью.
С. МИНАЕВ: Заметьте, это Вы сказали.
Т. КАНТРИДЗЕ: А Тарантиныч звонил, он трубку не взял.
Е. ГОРДОН: Чего там с SMSками, Амалия?
АМАЛИЯ: "Сергей, Вы авантюрист. Если Минаева назвать клоуном, для него это будет обидно или почетно?"
Е. НОВИКОВА: Да, ему все равно, мне кажется. Можно я буду Минаевым?
С. МИНАЕВ: Совершенно верно. Почетно. Я закончил эстрадно-цирковое училище, для меня клоуны это Янгибаров в первую очередь.
АМАЛИЯ: И Янгиборга Капкунайте.
С. МИНАЕВ: Это очень почетно, потому что я видел настоящих клоунов. Видео. И мне кажется, это сродни песни.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, настоящих.
С. МИНАЕВ: Я люблю грустного плана.
Т. КАНТРИДЗЕ: "Богдарчук, Герман, Сакуров, Кира Муратова, Кира Мещерякова, Тарковский. Звягинцев все без образования". Это Ира пишет.
Е. ГОРДОН: Бондарчук во ВГИКе учился, кто там еще…
С. МИНАЕВ: Ну, как он там учился? Посмотрите его зачеточку.
Т. КАНТРИДЗЕ: Как он там учился?
С. МИНАЕВ: Я думаю, что он так это приходил…
Т. КАНТРИДЗЕ: Вы сейчас про Федора?
С. МИНАЕВ: Нет.
Т. КАНТРИДЗЕ: Федор наше все.
АМАЛИЯ: Нет, это вопрос. Все без образования?
С. МИНАЕВ: Я опять должен спросить, а кто это?
Е. НОВИКОВА: Нет, все с образованием.
С. МИНАЕВ: Я про Бондарчука. Для меня пока есть один Бондарчук. А там посмотрим.
Е. ГОРДОН: Ну, так он учился.
Т. КАНТРИДЗЕ: А почему, а как же "Девятая рота"? Или гей порно девятый ротик?
С. МИНАЕВ: Здесь мы опять возвращаемся к началу нашей передачи. Я буду делать серьезное лицо и спрашивать Вас, а кто это и что это?
АМАЛИЯ: "Криминальное чтиво нравится Вам или нет повлияло на развитие киноязыка, так же, как и в свое время гражданин Кейн (НЕ РАЗБОРЧИВО)". Митя пишет Вам. Вот. Вот так вот.
Е. ГОРДОН: Киношники жгут…
С. МИНАЕВ: Мне что не нравится, Вы говорите серьезно, а это не мой вообще конек.
АМАЛИЯ: А Вы не говорите.
С. МИНАЕВ: Криминальное чтиво. О чем здесь говорить?
АМАЛИЯ: Ну, вот что? Вот что Вам там не нравится?
С. МИНАЕВ: Мы когда учились в институте на капустниках, все уже было сыграно, Амалия, Вы понимаете, не мне это Вам рассказывать.
АМАЛИЯ: Но не снято.
С. МИНАЕВ: Но не снято. Согласен. Появился режиссер, который вдруг решил, что это все нужно снять и сделать из этого…Когда у меня в кадре в течение 5 минут девушка 3 раза блюет, извините, за выражение, у меня….
Т. КАНТРИДЗЕ: Сережа, когда я смотрю Альмо Доваро, у меня тоже ощущение, что в Тбилиси, ну, и что дальше?
С. МИНАЕВ: вот здесь я промолчу, пожалуй. Здесь я соглашусь.
АМАЛИЯ: А почему так коротко про детей? Может быть, короткие дети?
С. МИНАЕВ: Про детей? А Вы хотите, чтобы я о ребенке развернутую лекцию прочел?
Т. КАНТРИДЗЕ: Вы знаете, что, мальчик, девочка, сколько лет.
С. МИНАЕВ: А, это могу сказать. Мальчик 12 лет.
АМАЛИЯ: Откуда Вы это знаете? Знаете анекдот. Когда женщина встречает мужа своего и говорит: видишь фотографию? Запомни это лицо. Ты должен забрать этого человека из детского сада. Я люблю этот анекдот. У Вас такая же ситуация?
С. МИНАЕВ: У меня такая же ситуация каждую субботу. На одном из канальчиков я веду такую анекдотичную историю. У нас есть такие. Так приходят люди ко мне в студию и рассказывают анекдоты. И когда мы говорили с продюсерами, я сразу сказал: а я обязан, как предыдущий ведущий после каждого анекдота, который он, видимо, знал наизусть, чтобы готовиться, хохотать после каждого анекдота. Он говорит: ну, а как Вы бы себя повели? Я говорю, можно я, какой анекдот будет, так я и буду реагировать. Слава Богу, мне там разрешают после смешного анекдота…
Т. КАНТРИДЗЕ: Ну, это интереснее, да.
С. МИНАЕВ: А я должен сказать, у меня вообще обратная реакция. Чем смешнее анекдот, тем я серьезней становлюсь. Я не знаю, почему это происходит.
Т. КАНТРИДЗЕ: Да, грустная история. Кажется, я рожаю.
Е. ГОРДОН: Правда?
С. МИНАЕВ: А хочется его продолжать, хочется его смаковать, хочется растягивать.
Е. ГОРДОН: Она рожает?
Е. НОВИКОВА: Чего серьезно, что ли?
Т. КАНТРИДЗЕ: Пошутила.
АМАЛИЯ: Ах, такая, слушай.
С. МИНАЕВ: Да, но, есть вещи, которыми мужчину точно можно завести с пол оборота.
Е. НОВИКОВА: А Вы могли бы роды принять?
С. МИНАЕВ: Я купился, честно, что-то у меня даже сердце…
АМАЛИЯ: Кантридзе, браво.
С. МИНАЕВ: А насчет роды принять, я отвечу. За большие деньги, я думаю, конечно, мог бы.
Е. ГОРДОН: Мужу, кстати, стало плохо, он вышел на фиг из эфирки.
Т. КАНТРИДЗЕ: Извини. Я хочу привет передать срочно. Привет большой.
АМАЛИЯ: Вот скажите, пожалуйста, Сергей. А вот почему Вы на программу, да, она не в студии, но все-таки пришли с женой.
С. МИНАЕВ: А это совершенно случайно. Сегодня мы встречались со старыми друзьями…
АМАЛИЯ: Та, та, та, там.
С. МИНАЕВ: На предыдущем мероприятии концертном. И там были друзья, мой крестный приходил туда со своей супругой. И он ее пригласил.
Т. КАНТРИДЗЕ: Как, Вы не еврей?
С. МИНАЕВ: Вы знаете, я должен вас расстроить. Меня почему-то, когда я был в Израиле, в Тель-Авиве, мне сказали, что я мароканский еврей. Каким-то словом назвали. И стали меня уже что-то спрашивать. Чего нет у меня … отец Юрий Иванович Минаев, Маргарита Васильевна Кондратьева мать, могу рассказать об их дедах. Из деревней приехали когда-то. Когда при отмене крепостного права надо было искать работу в городах. Кто-то из Питера родился и там и прожил лет 200. Ну, наша родословная, она такая скажу честно, она вполне дворняжная.
Т. КАНТРИДЗЕ: Удивительный человек. Как можно, будучи русским, можно так над страной издеваться.
С. МИНАЕВ: Я не уверен, что я русский. Я не уверен.
Т. КАНТРИДЗЕ: Я поняла, если бы Вы были бы евреем.
С. МИНАЕВ: Ну, вот то, что я не еврей, это 100%. потому что я бы тогда, скажем так, не делал бы таких в жизни ошибок.
АМАЛИЯ: А какие ошибки? Самая главная ошибка в жизни?
С. МИНАЕВ: Ну, у меня длинный язык, я считаю.
Е. ГОРДОН: А можете до кончика носа достать?
АМАЛИЯ: Языком?
С. МИНАЕВ: А, языком нет.
АМАЛИЯ: Ну, какой же это длинный, извините, это я Вам, как женщина говорю.
С. МИНАЕВ: Я иногда в серьезном обществе, мне наступают все на ноги. Сидят серьезные люди. Я могу что-нибудь такое ляпнуть. Мне говорят: ты что с ума сошел? Зачем ты это сделал? Я говорю: ну, я сделал так, как я считаю это нужным. Я же не вел себя неприлично. Я сказал, что я думаю.
Е. НОВИКОВА: А что Вы считаете неприличным, скажите? Что можно расценить неприличным поступком?
С. МИНАЕВ: Неприличным? Ну, слишком широкое… Ну, вплоть до издать неприличный звук…
Т. КАНТРИДЗЕ: А можно пукать в общественных местах?
Е. ГОРДОН: Я придумала вторую песню Билану. (ПОЕТ).
С. МИНАЕВ: Я понимаю, что Вы хотите протащить этот закон, чтобы это возможно было. Я думаю, что это многим бы понравилось.
Т. КАНТРИДЗЕ: Нам вегетарианцам это очень выгодно.
С. МИНАЕВ: У нас на телевидении к этому примерно сейчас все и подходит. Вот сейчас уже пора начинать пукать в кадре. Да пора уже. Да, потому что уже все уже. Ну, чем-то надо же еще удивлять.
Е. НОВИКОВА: Сереж, ну, разве это нормально?
С. МИНАЕВ: Я думаю, что для телевидения это нормально. И мы это с нетерпением ожидаем.
Т. КАНТРИДЗЕ: А вот этот легкий майк ап на радио, это что вообще? Вот сейчас вот. Нет?
С. МИНАЕВ: Нет.
Т. КАНТРИДЗЕ: Это Ваша натуральная кожа?
С. МИНАЕВ: Послюнявте, пожалуйста. Ну, зачем, Вы меня обижаете. Зачем мне мэйк ап.
Т. КАНТРИДЗЕ: А вот эти мышцы, что это вообще? Солидный человек, казалось бы.
С. МИНАЕВ: Вы хотите сказать, что я качок что ли?
Е. НОВИКОВА: Ну, конечно.
АМАЛИЯ: Вы должны были бы в этом возрасте иметь пузцо солидное какое-нибудь волосатое.
Т. КАНТРИДЗЕ: Ваша фалическая энергия так завуалирована за этими Вашими кудрями.
С. МИНАЕВ: Моя спортивная подготовка не выходит за рамки велосипеда и пинг-понга по выходным на даче с родителями.
Т. КАНТРИДЗЕ: И петинга с близкими.
Е. ГОРДОН: Кантридзе сегодня просто жжет, мне кажется, она, правда, рожает на самом деле.
С. МИНАЕВ: А что ей остается еще делать рядом с таким скучным…
Т. КАНТРИДЗЕ: Еще не еврей, все.
АМАЛИЯ: "Спросите у этого чела, употреблял ли он наркотики?" – спрашивает Митя, студент из Москвы.
Т. КАНТРИДЗЕ: Еще как. Конченный лсдэшник.
С. МИНАЕВ: Есть вопросы, на которые я могу не отвечать. На этот я отвечу: нет. Никогда.
Т. КАНТРИДЗЕ: Никогда не поверю, что Вы даже кокаин не нюхали. Прыгунчик Вы наш.
С. МИНАЕВ: Почему-то все смеются надо мной.
АМАЛИЯ: Ха, ха, ха. Не нюхал кокаин, вот дурак.
С. МИНАЕВ: Не хочу даже эти слова говорить.
АМАЛИЯ: Послушай, я видела, как он 4 часа какие-то шоу вел. Он прыгал как не в себе.
С. МИНАЕВ: Да, вот это мне интересно тоже, откуда это все берется.
АМАЛИЯ: Причем на каблуках. Ну, как?
С. МИНАЕВ: На шпильках, если честно. Это были шпильки.
АМАЛИЯ: "А как Вы относитесь к маршам протеста", - спрашивает Ярослав.
Е. НОВИКОВА: Протестам против чего?
Е. ГОРДОН: К маршам лучше относиться согласно.
Т. КАНТРИДЗЕ: А к маршалу Саше?
АМАЛИЯ: "Сергей, желаю успеха", - говорит Рома из Челябинска. Ну, много сообщений.
Т. КАНТРИДЗЕ: Челябинск из Ромы ничего не говорит? С кем Вы дуэт спели бы из зарубежных исполнителей?
С. МИНАЕВ: Да, пошли они.
Т. КАНТРИДЗЕ: Серьезно? И Дайана Росс тоже?
С. МИНАЕВ: А… Дело в том, что…
Е. ГОРДОН: За Дайану ответишь.
С. МИНАЕВ: Если опять честно, я бы опять с молодыми что-то спел, наверное, лет через 10. мне хочется сделать альбом. Скажем так, когда мой сын станет, определится, наконец, с профессией…
АМАЛИЯ: И станет певцом.
С. МИНАЕВ: Нет, ну, не обязательно певцом. И он тогда мне подскажет, с кем мне можно спеть. И я их попрошу. С молодыми, талантливыми.
Е. НОВИКОВА: Ну, а сами бы без советов с сыном с кем бы спели сейчас, сегодня?
С. МИНАЕВ: Ну, я не очень материален. Я боюсь то, что мне приходится слышать… Мне не очень нравится. Я бы с Тимберлейком спел, пожалуй.
АМАЛИЯ: Сейчас в студию закатят два рояля.
Т. КАНТРИДЗЕ: С Тимберлейком спел бы ритм.
С. МИНАЕВ: (ИЗОБРАЖАЕТ РИТМ) Вот мне очень близко это. И я лет 20 назад записывал пластинку. Например, у меня у друга не было барабанов. И я ему губами сыграл всю пластинку, губами барабан.
Т. КАНТРИДЗЕ: Вы еще и Мак Ферин.
С. МИНАЕВ: Да, это он. как я скорее. Потому что это я до него сделал.
Т. КАНТРИДЗЕ: Слушай, я его убью в конце передачи.
С. МИНАЕВ: Потому что он это сделал, наверное, в конце 80-х, а ритм боксов не было в России в начале 80-х. мне приходилось (ИЗОБРАЖАЕТ РИТМ). И вот всю…
Т. КАНТРИДЗЕ: А шестиугольные блины?
С. МИНАЕВ: (ИЗОБРАЖАЕТ РИТМ).
Е. ГОРДОН: Класс!
Т. КАНТРИДЗЕ: А хаус?
С. МИНАЕВ: Ну, можно и хаус. Можно и…
Е. ГОРДОН: Ну, мне кажется, мы простили отсутствие местами чувства юмора.
Т. КАНТРИДЗЕ: Нет, он шикарный, конечно. Нет, он отличный парень.
Е. ГОРДОН: Испытание эфиром прошел.
С. МИНАЕВ: Много пел особенно.
Т. КАНТРИДЗЕ: Слушай, не надо было петь, чтобы понять, что ты отличный парень. Что с тобой? Уже давай сблизимся, уже давай подружимся. Что ты волосы на себе уже вырвал все?
АМАЛИЯ: У нас странная история была. Действительно…
Т. КАНТРИДЗЕ: Пресный Вова, все друзья, все наши.
АМАЛИЯ: Мимо эфира сейчас можно сказать. Почему странная такая была реакция на Сергея Минаева? Безобидная шутка. Кругом билборды. Почему надо было отрицать, что Вы его знаете? Ну, ведь знаете же. Вам наверняка, первому говорили: Сережа, ты знаешь, этот гад назвался твоим именем, пишет книжку. Неужели вот этого вообще не знаете реально. Ну, как относитесь реально к этому. Ну, явно же человек не взял псевдоним.
С. МИНАЕВ: Ну, я не знаю. Как-то надо. Караван идет.
Т. КАНТРИДЗЕ: И бигмаг остается.
С. МИНАЕВ: А собака лает. Я не знаю, как к этому отношусь. Я не знаю, что это, и не желаю этого знать. Есть вещи, которые я имею право не знать. Конечно, я кое чем поинтересовался, но когда я понял, что это такое. А там очень быстро можно было определить, что это такое.
Т. КАНТРИДЗЕ: Я бы на твоем месте не кололся бы, что я знаю.
С. МИНАЕВ: Я могу сказать, что я не знаю кому- либо, кто мне не интересен, делать рекламу, вот и все. Хотите, я поговорю о Стив Вандере. У меня есть подозрение, что я Вам расскажу больше, чем…
АМАЛИЯ: Прекрасно.
С. МИНАЕВ: Я не тебе. Не Вам, извини.
Т. КАНТРИДЗЕ: Давай на ты, со мной на ты, пожалуйста.
С. МИНАЕВ: Я подозреваю, может быть, ты чего-то знаешь о нем больше…
АМАЛИЯ: Вот пока Теона Кантридзе братается уже практически с нашим раненным зверем. Я предлагаю Вам все-таки вернуться в следующую пятницу на нашу охоту.