Благотворительность: пиар или веление души? - Дина Корзун, Туана, Павел Шишкин - Доброй охоты! - 2006-02-24
АМАЛИЯ: Пятница после 23-х, это значит в эфире "Эхо Москвы" "Территория Амалии". Хочу представить Вам моих сегодняшних гостей. Это Дина Корзун. Дина, какое счастье, что ты, наконец, пришла к нам в гости. Актриса, замечательная актриса, прекрасный человек и вообще очень желанный гость в моей студии. Вадим Беляев, ведущий программы "Школа инвесторов", которая идет у нас по средам, сегодня у нас в студии в пятницу. И президент фонда "Детский дом", автор интернет-сайта Детский Дом.ru Павел Шишкин. Здравствуйте.
ДИНА КОРЗУН: Добрый вечер.
ВАДИМ БЕЛЯЕВ: Здравствуйте.
ПАВЕЛ ШИШКИН: Здравствуйте.
АМАЛИЯ: И будем мы говорить сегодня на такую щекотливую тему: "Благотворительность: пиар или веление души?"
Д. КОРЗУН: Почему щекотливая?
АМАЛИЯ: Почему щекотливая? Ну, а почему, кстати, щекотливая? (Смех).
Д. КОРЗУН: Ну, мне кажется, что это неверное, неверное отношение к этой теме. И я так надеюсь, что, не знаю, в ближайшем будущем отношение к людям, которые занимаются этим, и вообще к этой теме изменится. Мне кажется, вот нужно обязательно постараться.
В. БЕЛЯЕВ: Чтобы оно изменилось.
АМАЛИЯ: Да, конечно, нужно постараться. Вот поэтому она и щекотливая, что только говорят о, допустим, известных людях, которые занимаются благотворительностью, или участвуют в каких-то благотворительных акциях, немедленно приходит какая-то омерзительная мысль, что, ну, правильный ход. Я могу признаться в одной совершеннейше циничной мысли, которая мне пришла, в тот день, когда захватили зрителей в зале, в котором шел спектакль "Норд Ост". В этот момент я выходила из кинотеатра, тоже была какая-то премьера большая. И когда стали звонить родственники зрителей, которые сидели в кинотеатре, и вдруг пошел этот слух "Норд Ост", "Норд Ост", первое, что мне пришло в голову, я подумала: "Ого, ничего себе пиар придумали". Вот и потом уже только вот развилась целая история…
Д. КОРЗУН: Ну, не знаю. Мне бы никогда такое в голову не пришло.
АМАЛИЯ: А в мою циничную голову это пришло.
Д. КОРЗУН: Потому что ты журналистка.
АМАЛИЯ: Да, ну, потому что да, о, я журналистка, как здорово.
Д. КОРЗУН: Плюс еще.
АМАЛИЯ: Плюс я еще и журналистка.
АМАЛИЯ: Ну, вот поэтому я и хочу поговорить на эту тему. Вот почему собственно такая вот мысль возникает? Когда-то это действительно стало пиар-ходом.
Д. КОРЗУН: Благотворительность пиар-ходом?
АМАЛИЯ: Конечно, а как же.
Д. КОРЗУН: Ну, мне кажется, нет, не только за это ее недолюбливают. А в первую очередь, мне кажется, за недоверие, за непрозрачность, за вот все те беды, которые случились с благотворительностью в последние ну, лет, наверное, 15, за которые наша страна переживала и…
В. БЕЛЯЕВ: Ну, это же не только в нашей стране.
Д. КОРЗУН: Ну, не знаю, не скажите. Потому что, насколько я знаю, у меня много друзей моего мужа и в Европе занимаются благотворительностью. Они работают на крупные фонды, где многое отслеживается.
В. БЕЛЯЕВ: Ну, насколько я знаю, скандалы сотрясают и Европу, и Америку достаточно много лет. Там просто намного больше организаций, которые занимаются благотворительностью.
Д. КОРЗУН: Конечно.
В. БЕЛЯЕВ: Поэтому, наверное, в процентном отношении их действительно намного меньше.
Д. КОРЗУН: В процентном. Потому что там тоже рассказывают о том, как русских детей убивают. Но в нашей стране, если посчитать, сколько родителей издеваются, об этом лучше…
В. БЕЛЯЕВ: Это другая тема.
АМАЛИЯ: Да, не будем. Это тема другой передачи об издевательствах родителей над детьми. Сейчас мы о благотворительности, и о том, насколько мы готовы доверять. Вот хороший вопрос возник в начале программы, почему эта тема щекотливая? Она щекотливая и потому, что вроде бы человек, который приходит ко мне, допустим, как к журналисту, или к Павлу, как к бизнесмену, к Вадиму, к тебе, к актрисе и с чистыми синими глазами говорит: помогите, дайте. Дайте! Дайте! Дайте! Вот верить этому человеку или нет? Вот правильно он распределит эти средства и так далее?
В. БЕЛЯЕВ: Ну, как раз, Амалия, это вопрос доверия.
Д. КОРЗУН: Не только. Доверяй, но проверяй. Я сразу еду по адресу. Я знакомлюсь, я влезаю во все.
В. БЕЛЯЕВ: Ну, опять же, это подход. Вот когда мы говорим все-таки про пиар акции, я могу попробовать привести пример. Я не буду, наверное, в эфире на всякий случай называть компанию. Это очень крупная, известная, аудиторская компания. На Новый год вообще между бизнесменами принято между компаниями рассылать друг другу подарки. Ну, как минимум бутылка шампанского, коробка конфет, или, кто что может. Придумывают всякие оригинальные вещи. Вот от этой компании ко всем ее клиентам, насколько я знаю, в России пришла просто небольшая открытка, где было написано, что те средства, которые мы обычно тратим на подарки к Новому году, а для них это точно десятки, если не сотни тысяч долларов, мы пожертвует на благотворительность.
Д. КОРЗУН: Круто.
В. БЕЛЯЕВ: Согласен, круто. Но вместе с тем абсолютно уверен, что это пиар акция, что это придумали пиарщики, потому что да, получив эту открытку, даже я собрал у себя обсуждение, и мы эту тему обсуждали, что вот блин, собаки, задумались первыми.
Д. КОРЗУН: Ну, а Вы потом, после последовали их примеру?
В. БЕЛЯЕВ: А дальше это будет следующий год. И вот сейчас собственно вопрос, который надо решать. Быть вторыми в этом или не быть? Или попробовать придумать…
Д. КОРЗУН: Почему нет? Мне кажется, это дело заслуживает быть и десятым, и одиннадцатым. Если в результате этого какой-то прекрасный будет сделан шаг в сторону тех, кому эта помощь нужна. И если Вы себя пропиарите, или нет, мне, кажется, это совсем не важно, а важен результат.
АМАЛИЯ: Вот у нас тут один гость, который непосредственно тоже вот занимается так же, как Дина, или не так же, как Дина, а вот по-другому…
Д. КОРЗУН: По-другому, я думаю.
АМАЛИЯ: Занимается благотворительностью.
Д. КОРЗУН: Профессионально.
АМАЛИЯ: Профессионально, можно сказать. Паш, скажите что-нибудь, пожалуйста, по этому поводу. Вот слушаете, слушаете.
Д. КОРЗУН: Улыбаетесь.
АМАЛИЯ: Вадима и Дину.
П. ШИШКИН: Ну, мне кажется, благотворительность – это очень широкое понятие, потому что разная чистота намерений у людей присутствует. И каждый способен на разную чистоту. Т.е. некоторые люди начинают помогать, потому что, ну, скажем так, совесть не чиста. И нужно неким образом откупиться от Бога, в какой-то привести себя в баланс, что вот как бы я уже напортачил в своей жизни, но вот тут мне представляется возможность…
Д. КОРЗУН: Ну, и прекрасно.
П. ШИШКИН: Ну, это один уровень такой жертвы. Потому что дальше есть более высокие уровни, когда у человека есть какая-то внутренняя потребность, да, он в принципе даже умом может понимать, что реально какой-то помощи на уровне того, что ребенок изменил свою какую-то психологию или отношение к жизни, или какие-то ценности получил духовные в результате его помощи, не произойдут. Да, и задумывается, а вообще тогда правильно ли я делаю, или неправильно. При этом все равно есть именно внутренняя потребность этого человека это делать. Видимо, потребность кого-то любить, потребность, видимо, кому-то помочь. И чаще всего, т.е. вот этот уровень уже чистоты, когда человек это делает, он уже, как пиар не смахивает, потому что он вообще считает, что если он вот где-то там появился, или что-то начал там где-то рекламировать, то уже это не совсем чисто, уже это не совсем идет от сердца эта помощь. Мне так кажется. А с точки зрения, нужно ли, не нужно, то тут вопрос тоже очень непростой. Потому что я вот пытался посмотреть глазами ребенка того, которому мы помогаем. Вот мы 8 лет ездим, помогаем почти каждые выходные. И это сделать очень сложно, потому что ребенок по-своему счастлив в разных ситуациях. И попав, вот мы его сравниваем с нашей стороны, он, кажется, он да, вот неудачно он по жизни попал. И здесь вот у него ничего нет и т.д. А он, сравнивая свою жизнь в принципе с себе подобными, живущими в этом детском доме, никак себя несчастным не чувствует. Мало того, если к нему приходишь и начинаешь его жалеть, чаще всего ребенок от тебя отходит, потому что ему это не надо.
Д. КОРЗУН: Конечно.
П. ШИШКИН: Поэтому, помогать, не помогать, мне кажется, это дело даже больше тех людей, которые помогают. Т.е. это для них больше даже, может быть, нужно, чем для тех, кому мы помогаем.
В. БЕЛЯЕВ: Т.е. тем больше, что они занимаются для себя, ты хочешь сказать.
АМАЛИЯ: Ну, да, ну.
В. БЕЛЯЕВ: Если честно посмотреть на этот вопрос…
Д. КОРЗУН: Нет, надо смотреть конструктивно и общо. Не точечно. А каким детским домам Вы помогаете? Московским или периферийным, провинциальным?
П. ШИШКИН: Ну, я не хочу обидеть наши московские детские дома, потому что иногда в наши детские дома хочется зайти и попросить благотворительную помощь. Юрий Михайлович Лужков, конечно, огромную работу в этом направлении провел.
В. БЕЛЯЕВ: Вот это чистый пиар.
П. ШИШКИН: Нет, это на самом деле так.
Д. КОРЗУН: Нет, ну, хороший человек, если он делает что-то хорошее, почему не сказать спасибо.
П. ШИШКИН: Это, правда, так. Да, и если сравнивать положение детских домов в Москве и в регионах. В частности там, допустим, очень много детских домов в Тверской области. Она там зоной бедствия раньше считалась. Сейчас уже лучше ситуация, но все равно. То ни какое сравнение в принципе не может быть, потому что многие детские дома московские нам отдают помощь, которую им приносят, новые абсолютно вещи, которые они не в состоянии переварить.
Д. КОРЗУН: Да, это я слышала.
П. ШИШКИН: И мы их отвозим уже, развозим там, где это действительно нужно.
Д. КОРЗУН: Ну, и правильно.
АМАЛИЯ: А можно мне вопрос про "мы" задать. Паш, скажи, пожалуйста, когда это появилось? Вот, допустим, но вот ты говорил: многие так помогают, многие этак. Разная степень чистоты. Когда у тебя возникла эта мысль? Каким образом тогда человеком заниматься? И вообще, что ты делаешь? И кто еще?
П. ШИШКИН: У нас была просто некая группа людей. Т.е. это друзья…
АМАЛИЯ: Детдомовцы?
П. ШИШКИН: Нет, началось это все там в 98 году один раз, когда наш товарищ рядом с Вышним Волочком у него был дом. И к нему пришли дети. Он познакомился с детьми из детского дома. И он их пригласил в Москву. И через какой-то промежуток времени один познакомился с этими ребятами, мы поехали их навестить туда в Вышний Волочок. Подружились и начали, ну, в жизнь этих детей были вовлечены. Да, начали участвовать. Сделали им там ремонт в детском доме. Ну, пошагово начали это все делать. Все больше и больше людей присоединялось к нам именно с точки зрения: а Вы что там будете делать в выходные? А мы вот поедем в детский дом, там будем стараться. О! А можно мы с Вами? Так начало расти некое движение. Ну, как? Сейчас мы едем, уже обязательно автобус едет, потому что обязательно находятся люди в количестве 15 человек, 20, которые уже собираются, кто чего. Причем и на сайте тоже это появилось. Он начал немножко работать. Что люди, любой может поехать. Не обязательно там ни деньги, ничего. Т.е. если ты готов там пообщаться с этим ребенком, который тебя ждет, который там, ту ему игрушку протягиваешь, а он не смотрит на игрушку, а спрашивает, когда ты снова приедешь? В принципе, ради этих моментов люди и ездят.
Д. КОРЗУН: Ну, вот, а Вы говорите, этим детям, может быть, и не нужна эта помощь. А больше тем, кто ее оказывает. Не совсем так, ведь правда?
П. ШИШКИН: Ну, здесь обоюдно. Многим нужно, чтобы их любили. И многим нужно, чтобы у них была возможность, куда их любовь излить.
В. БЕЛЯЕВ: Кого-то любить.
П. ШИШКИН: Кого-то любить, да. И тут абсолютно обоюдная история. И мало того, я больше вот, мы оказываем много помощи. Т.е. сейчас у нас 9 детских домов, которым мы оказываем помощь постоянно. Там у нас сотни людей ежегодно уезжают на Мальту на 3 месяца, на полгода, дети и учатся там, и лечатся там больные. И я могу сказать, что я не чувствую, что мой вклад в эту всю историю каким-либо образом поменял самого ребенка с точки зрения его духовных ценностей, например. Или его подготовки к жизни, когда он выйдет из детского дома.
Д. КОРЗУН: Не повлиял?
П. ШИШКИН: Мне кажется, абсолютно нет. Потому что там даже покупка, мы приехали, ему не в чем ходить, да, мы купили эту обувь.
Д. КОРЗУН: Ну, это ерунда, конечно.
П. ШИШКИН: И дальше, что происходит? Он в этой обуви идет играть в футбол, например. Зимой в мокрой, через неделю он ее выкидывает. В принципе сейчас большая самая проблема в детских домах – это потребительское отношение детей. Это система вообще общая наша, это барачного типа детские дома приводят к тому, что дети, абсолютно привыкшие, чтобы быть потребителями, никаким образом они не готовы к выходу там после 8 класса, 10-го никуда. Из этого по статистике, там ужасающая статистика…
Д. КОРЗУН: Ну, только 20% из всех 120 тыс. даже иногда больше детей, которые становятся сиротами, и пополняют армию сирот, только 20% им удается адаптироваться к жизни, получить образование, как-то сделать карьеру, жениться. Потому что их не учат. Детский дом – это не семья. Даже у них нет навыков, у них нет элементарных…
В. БЕЛЯЕВ: Это статистика только российская, или мировая?
Д. КОРЗУН: Российская.
В. БЕЛЯЕВ: Ну, хорошо, а в других странах?
Д. КОРЗУН: Не знаю. Я говорю вот пока о нашей стране.
В. БЕЛЯЕВ: А в Англии ты этим не занимаешься?
Д. КОРЗУН: Нет.
АМАЛИЯ: Дина, а как у тебя возникла эта мысль?
Д. КОРЗУН: Ну, вот, если быть точной, я не занимаюсь благотворительностью. Потому что как недавно сказал мой друг Валера Панюшкин, это журналист "Коммерсанта", мы тут писали сценарий. Уже пишем к 1 июня, вот мы в прошлом году делали концерт благотворительный для сбора средств для детей, больных раком, ну, вернее раком крови. И сейчас мы уже готовимся к этому. Вот и он сказал, что заниматься благотворительностью, это требует, не обстоятельности, а он сказал, это планомерное занятие. Т.е. постоянное. Я планомерно пока, наверное, занимаюсь воспитанием своего сына, которому вот 16 скоро.
АМАЛИЯ: Тоже благотворительность.
Д. КОРЗУН: Даже не карьерой, ничем. Но планомерно я пытаюсь помогать людям, которые занимаются благотворительностью. Потому что вот врачи, которые лечат детей от рака крови в нашей стране, это НИИ детской гематологии, они занимаются благотворительностью. Они не только работают, даже больше, они занимаются благотворительностью, потому что лечить детей от рака очень дорого, и государство не покрывает всех расходов. И они сами ищут спонсоров. Они сами бегают, звонят, ищут деньги на эти дорогие лекарства, на трансплантации. Это просто невероятно.
В. БЕЛЯЕВ: Надо тогда вопрос понятия ввести, что такое заниматься благотворительностью, особенно в России. Потому что тогда можно сказать, что все наши врачи всю дорогу занимались благотворительностью.
Д. КОРЗУН: Ну, не все.
В. БЕЛЯЕВ: Потому что пока не было платной медицины, все-таки, да. Ну, т.е. люди работали не за страх, а за совесть, ну, или многие из них.
Д. КОРЗУН: Многие.
В. БЕЛЯЕВ: Да, согласились. Таким образом, мне кажется очень четко надо все-таки понять. Вот на Западе существует это, ну, как бизнес. Может быть, не хорошо это слово употреблять в аналогии. Но в основном руководят фондами, я так понимаю, те, кому уже не надо работать. Те, кто уже, в общем, заработал достаточно средств, и у кого есть масса свободного времени и желание его как-то применить.
АМАЛИЯ: Говорят, очень много богатых наследников этим занимаются, которым тоже уже не нужно…
В. БЕЛЯЕВ: Жены опять же. Так и хочется сказать: новых русских.
Д. КОРЗУН: Да. Или входят в совет попечителей люди, у которых мощный авторитет и доверием пользуются общества. И конечно они не обязательно на пенсии, они иногда и очень даже активные.
В. БЕЛЯЕВ: Ну, я думаю, и есть возврат к теме передачи, потому что вот когда представляли гостей, ну, Дину представлять не надо, а вот Павла, по-моему, представили не до конца. Ведь, кроме того, что он занимается благотворительностью, он так же наш знаменитый спортсмен, волейболист, если не путаю, поправь меня, многократный чемпион мира. Там призер олимпийских игр и несколько лет бывший лучшим игроком мира, да? Так это называется?
П. ШИШКИН: Нет, мира я не был никогда лучшим игроком.
В. БЕЛЯЕВ: Все-таки в основном этим занимаются люди известные, люди популярные. Да, вот возвращаясь к теме все-таки передачи.
Д. КОРЗУН: Ну, нам, мне кажется, Сам Бог велел, потому что слушают, вот сколько врачи и волонтеры, которые приходили в больницу, там социологи, журналисты, которые им помогали, бились в двери министерства здравоохранения. На них махали рукой. Как только заговорили со сцены известные артисты, музыканты, получился такой резонанс, от которого отвернуться или отмахнуться было невозможно. И потихонечку эта проблема ну как-то сдвигается с мертвой точки.
П. ШИШКИН: На мой взгляд, ничего не сдвигается. Вот мы, например, обещали одному мальчику в общих словах, что если он будет очень хорошо учиться, если будет стараться и стремиться, обязательно человек добивается, чего он хочет. Он мечтал стать доктором. А он был в школе-интернате 8-го вида, т.е. это с отклонениями легкой степени легофрении. В принципе они все уже совершенно четко знают, что они будут маляром, штукатуром и есть какой-то определенный ряд профессий, которые они только могут получить. Мы не ожидали эту историю. Он взял и просто выучил все, что только можно вообще в этой истории выучить. Мы ему и учебники, правда, давали, и все. Но ему сказали, хорошо, давай, поезжай, без всякой помощи поступай, если поступишь, значит, то мы будем тебе помогать. И ты будешь, значит, врачом. Он приехал у нас в Красногорск без всякой помощи, без ничего. Взял и сдал все экзамены, без каких-либо проблем.
Д. КОРЗУН: В медучилище?
П. ШИШКИН: Да, в медучилище. И после этого возникли огромные проблемы с тем, как ему там находиться. Т.е. он, есть органы опеки, которые требуют. И опять же дирекция училища, которая говорит: ребят, ну, кто за него сейчас будет ответственен. Давайте оформляйте опекунство. Тогда мы говорим: хорошо. Мы обещали. Давайте на меня оформляйте опекунство. Я буду опекуном. Через какой-то промежуток времени наступает история, что, если Вы опекун, значит, квартиру по достижении 18 лет он получать не будет. Я говорю: ну, как же так, он же сирота. Они говорят: Ну, Вы же теперь опекун. Давайте, значит, оформим до 18 лет, пока он будет, т.е. другой вариант опекунства. Так нельзя. Потом второй возник вопрос, что сейчас, на данный момент опекуном является директор детского дома по месту, где он там есть в Вышнем Волочке, то можно сделать какой-то открепительный талон, как бы открепление.
АМАЛИЯ: У нас какая-то жуткая история и бодяга организуется вокруг хорошего какого-то дела.
Д. КОРЗУН: Такая бюрократия.
П. ШИШКИН: Так не просто. И мы уже думали выходить на область, на каких-то высоких людей, чтобы решить вот этот какой-то, ну мне кажется, простая проблема. Потому что были люди, которые были готовы комнату снимать. Были люди, которые на себя оформляли ответственность за этого ребенка. И в итоге ничего не получилось. Единственно, что мы сумели договориться о том, что в Вышнем Волочке его взяли в ветеринарное училище без экзаменов.
В. БЕЛЯЕВ: Ужасно, по-моему.
П. ШИШКИН: Т.е. сам ребенок естественно после этого он стремился, стремился, стремился. Ему вроде сказали, да. Он достиг. Сам поступил. В итоге вся система направлена…
Д. КОРЗУН: А почему же Вы не пошли в высшие органы для того, чтобы попытаться решить этот бюрократический вопрос?
П. ШИШКИН: Ну, потому что достаточно много было работы проведено уже. Т.е. я ездил и сам 4 раза в Красногорск и там в органы опеки. Мы разговаривали, как это все сделать. И действительно, ну, столько преград…
Д. КОРЗУН: А там нельзя было в Красногорске его в какое-нибудь общежитие устроить?
П. ШИШКИН: Так там же еще важный момент, кто на себя возьмет ответственность за него. Т.е. если Вы берете, хорошо. Тогда мы с него снимаем льготы какие-то. Почему это должно произойти, лично я не очень хорошо понимаю. Хотя все вроде бы ребята, когда с ними разговариваешь, они сами пытаются найти вариант. Давайте, может, мы вот так сделаем? Есть вот такой метод.
Д. КОРЗУН: Ну, страшное дело.
П. ШИШКИН: Ну, это действительно сложно.
АМАЛИЯ: Хорошо. А вот одна сложность – это бюрократическая машина. А еще, какие сложности вот присутствуют? Ведь хочется быть добрым, хочется многим, наверняка, сейчас людям, которые имеют деньги, хорошо зарабатывают, хочется их куда-нибудь вложить с умом, с толком, с расстановкой, и с пользой. И опять же увидеть эти благодарные глаза, допустим, детские. Многие уже представляют это.
П. ШИШКИН: Ну, знаете, я про благодарные даже не буду может говорить. Почему? У меня вот очень сильный опыт, именно опыт. Мы были в Вышнем Волочке, в "Малютку" заехали. И в этой, значит "Малютке", там в основном брошенные дети и совсем маленькие тоже с отклонениями. И была девочка Маша. Ее многие, кто с нами ездят, застали. Потому что мы потом сделали операцию ей здесь в Москве, договорились. Вот, и эта Маша, у нее было ужасное, действительно, на лице уродство. У нее была волчья пасть и заячья губа, т.е. практически в этом месте, где рот, ничего толком не было. И я взял ребенка на руки и смотрю, вдруг она мне начинает улыбаться. И вот этим ртом, который просто до ушей, она вдруг просто начинает улыбаться. И вот эти голубые глаза, и она смотрит. И я там просто заплакал. Потому что ну, нереально было.
Д. КОРЗУН: И что?
П. ШИШКИН: Бог смотрел на меня глазами этого ребенка. И в этот момент ничего важнее не было в жизни, чем помочь этому ребенку. Вот этот вот импульс, он как-то внутри нашел отзыв в глазах ребенка, что это очень необходимо, как ребенку, так и мне. Очень, именно мне это тоже, очень необходимо сделать. Такие вот, скажем, опыты, они, на мой взгляд, важны…
АМАЛИЯ: Ну, они же и сложны.
П. ШИШКИН: Для того, чтобы точно понять, что это реально тебе нужно. И не только тому, кому ты помогаешь, но это и тебе реально тоже нужно. Поэтому мы ездим и…
Д. КОРЗУН: Ну, ты вот сказала, что есть много людей, которые хотят быть добрыми быть и что-то делать…
АМАЛИЯ: Конечно, но при этом…
Д. КОРЗУН: Но мы сейчас рассказываем такие страшные истории, которые ничем не заканчиваются.
В. БЕЛЯЕВ: Ну, как же, нет, почему же она страшная?
П. ШИШКИН: Они заканчиваются. Ребенка мы отвезли в Москву. Сделали операцию. Причем несколько раз это все происходило. Несколько операций. И были такие случаи. Я Вам расскажу. Это надо съездить в Вышний Волочок. Я зимой ехал в Вышний Волочок 5 часов туда, брал ребенка, потому что нужно здесь его было показать, ехал обратно, привозил, значит, в госпиталь. И там хирург: о, Вы приехали, давайте, заходите. Я захожу, отдаю ему ребенка. Он открывает рот, так посмотрел где-то секунд, наверное, 7 или 8, сверху, снизу, так: все хорошо, можете везти обратно. Т.е. это заняло у него осмотр где-то 7-10 секунд. Он говорит: все, ребята, отлично. Можете увозить. Т.е. у меня просто это было 12 часов практически провел в машине, такой думаю, ну, здорово.
АМАЛИЯ: Я вот хотела спросить. Деньги собираются, их же надо отдать людям. Вот опять же вопрос доверия ну, и вопрос искушения.
П. ШИШКИН: А мы деньги не собираем, поэтому нам проще.
АМАЛИЯ: Почему, ведь только услугами, только игрушками не обойдешься.
П. ШИШКИН: Ну, у нас есть как бы постоянные партнеры.
АМАЛИЯ: Поделитесь опытом, Павел, как Вы помогаете?
П. ШИШКИН: Ну, мы считаем, что человек должен сам принять участие какое-то. Я понимаю, что есть люди, у которых нет времени просто на это. Тогда у нас есть тогда специальные проекты, так называемые. Т.е. когда человеку делается, подготавливается проект, например, ремонт трех душевых в детском доме нет душевых там. И он оплачивает этот проект, совершенно четко, там, включая, даже мы ему показываем, там смету вот на это. Он признает или не признает. С фотографиями, что было и что стало и т.д. но у нас в основном практикуется другой вариант. Что есть, например, вот такой-то детский дом. Вот здесь он находится. Давайте вместе съездим, постараемся. И в зависимости от того, сколько человек может, там, я не знаю, 100 долларов. Мы ему можем сказать, что вот здесь нужно там две пары кроссовок, такого-то размера и т.д. И лучше всего, если он их сам купит, и сам поедет и наденет этим детям на ноги. Или либо человек, у которого нет вообще денег, но он там педагог, например, очень хороший. Он едет и может заняться, вот у нас были педагоги, ездили с преподавателями, занимали.
АМАЛИЯ: А, т.е. уже для преподавателей.
П. ШИШКИН: Для преподавателей. И вот каждый вот там у нас был мужик-сантехник, он приехал, начал всем чинить все подряд. Т.е. и вот каждый приходил и говорил: а я вот умею вот это. Там вязать. Он приезжает и делает.
В. БЕЛЯЕВ: Мне кажется, это, наверное, самая лучшая технология. Но ее точно нельзя сделать массовой, она очень точечная.
П. ШИШКИН: Вот неправда. У нас сейчас…
Д. КОРЗУН: Как раз такое, мне кажется, особенно в нашей стране и может быть массовое.
П. ШИШКИН: Да, у нас очень много людей, которые… Ну, первое, очень большое недоверие ко многим организациям почему? Потому что непрозрачны, действительно.
АМАЛИЯ: Да, потому что! Вот, я бы сказала. Вот и весь ответ, почему к организациям нет никакого доверия.
П. ШИШКИН: Ну, вот, а здесь в этом случае, человек сам, кроме того, что он принимает участие, и он получает какой-то опыт, на мой взгляд, необходимый вообще для человека, когда он видит некую другую сторону. Вот он живет в своей, отрывается немножко от своей действительности, попадает в другую. Видит, как живет там другой ребенок. Как-то к нему какое-то участие у него внутри загорается. Он видит, для чего он это делает. Не просто он эти деньги там отдал куда-то, а потом мучается вообще, что с этими деньгами произошло.
АМАЛИЯ: Вот это самое главное. Сидеть и мучиться, а туда ли они дошли.
В. БЕЛЯЕВ: Ну, понимаете, может он и не мучается. Потому что то, о чем говорит Павел, это все-таки глубокая вовлеченность. Т.е. тут нужно преодолеть лень, первоначально. Нужно оторваться от дел.
П. ШИШКИН: И уровень жертвы. Он выше, чем просто деньги.
В. БЕЛЯЕВ: Абсолютно верно. Я поэтому и говорю, что, наверное, трудно рассчитывать, что эта технология сразу станет массовой, потому что это сложнее. Просто перечислить куда-то 50, или 500, или даже 5 000 рублей, это все-таки намного проще. Вроде чувствуешь себя тоже, ну, я помог. И все. И не надо никуда ехать, не надо ничего смотреть. Ну, чувствуешь себя, опять же, возвращаясь к средствам массовой информации. Вот по телевизору показали. Опять же периодически бывает, показывают там фотографию ребенку, собирают то ли на операцию, то ли еще на что-то. Ну, вот пошел на почту, перевел там денег. Чувствуешь себя вполне удовлетворенным. Ехать никуда не надо. Это же проще.
П. ШИШКИН: Кому-то да.
Д. КОРЗУН: И прекрасно. Если кто-то может участвовать таким образом, хорошо, мне кажется.
В. БЕЛЯЕВ: Но это же, как раз, совсем другая технология. Т.к. вот здесь нужна какая-то другая организация, которая организует сбор этих средств, которая…
Д. КОРЗУН: Как правило, они и есть. Вот когда ребенка фотографию помещают с рассказом, что можно деньги перевести на счет больницы или на сберкнижку мамы, которая собирает. И если там, как правило, всегда приложены документы с отчетами врачей, которые его осмотрели. И говорит, что этому ребенку действительно в этой стране не помогут, его нужно вывозить туда-то, и поэтому мы собираем такую огромную сумму, то это личный выбор каждого.
АМАЛИЯ: А вот для того, чтобы сделать эту технологию массовой, да, помощь именно, для того, чтобы люди видели, что преодолевают лень и более богатые, и более занятые люди, они преодолевают. И вот они садят деревья в саду детдома, ну, это я уже такие картинки рисую. Не знаю, что они делают, красят забор, все, что угодно. Но, тем не менее, эти люди автоматически становятся известными. Т.е. они автоматически попадают в поле зрения журналистов там, или там телевизионщиков. Вот опять же, когда первое июня тогда готовился концерт, показывали: вот Дина Корзун занимается благотворительным концертом. Там еще будут такие-то, такие-то, такие-то участвовать. Ах, какие молодцы. А другие, почему не участвуют? А потому, что они там типа на съемках были или в зал просто не влезли. Например, да. И вот вокруг этого и получается вроде как пиар.
Д. КОРЗУН: Ну, ведь смотри, у нас так много еще получается шумихи вокруг каких-то модных акций, открытия бутиков. Я каждый день выкидываю столько приглашений. Вот такие известные фирмы, которые там "Кортье", то, другое, шампанское, водка. Они презентуют свои магазины, обувь какую-то невероятную, дорогую. Где можно показаться и вокруг этого, я Вам обещаю, будет тоже шумиха. Т.е. не по поводу, что я пришла. Все равно…
АМАЛИЯ: Ну, и по поводу открытия магазина, да.
Д. КОРЗУН: По этому поводу, что это все открылось. Так лучше, мне кажется, свои силы и время тратить на дело хорошее. Но это абсолютно индивидуальный выбор. Я вот на самом деле никого никогда не уговариваю, не тащу. Мне кажется, это невозможно объяснить человеку, или заставить его заниматься благотворительностью. И сказать, что это нужнее, чем пойти на какую-то модную премьеру.
АМАЛИЯ: Это понятно, что это важнее совершенно.
Д. КОРЗУН: Совершенно индивидуально.
АМАЛИЯ: Но, тем не менее, к тебе будут подходить люди, которые будут говорить: давай я в этом концерте. Где будет? В "Современнике". У меня номер.
Д. КОРЗУН: Ой, ты такая наивная. Знаешь, как все не просто.
АМАЛИЯ: А как? Как? Как?
Д. КОРЗУН: А как? Как? Как? Нет, к сожалению, не так все просто. Нет очереди. И драки не было. И вот сейчас мы готовим наш второй концерт. И мне столько приходиться обзванивать. И просто чуть ли не на коленках, вот на попе крутиться для того, чтобы…
АМАЛИЯ: Как?! Кому звонила? Сейчас мы втык сделаем, на партийное собрание прямо сейчас. Пропесочим.
Д. КОРЗУН: Нет, это дело все очень тонкое. Это очень тонкое, очень, не знаю, нужно, наверное, сплетни, наверное, недоверие. Как, в общем-то, и все в этой жизни.
АМАЛИЯ: Не доверяют тебе, что в этом концерте…
Д. КОРЗУН: Нет, врачам, например, да, как ни странно.
АМАЛИЯ: Как это?
Д. КОРЗУН: Сейчас началась какая-то очень неприятная кампания против врачей НИИ детской гематологии. И я из-за этого ужасно расстраиваюсь, потому что в этом мире вообще не понимаю, по каким законам все происходит. Вот только ты хочешь сделать что-то хорошее, и видишь, что действительно это реально. Прекрасные люди, благородные, очень редкие, которые говорят: дети, дети. Против них находятся люди, которые говорят: деньги, деньги. И все начинает тормозиться и идет гораздо медленнее. Вот плакать хочется. Правда, иногда мне сил не хватает, и я думаю, ну, все равно. Мне есть, куда сбежать, да. Я могу поехать в Англию, в Америку, блин, и гори здесь все синим пламенем в этой стране. Потому что, действительно, страшное место такое. Место кармической чистки. Все друг другу не верят и говорят гадости. Но, все равно, пока, знаешь, есть такие люди, как эти врачи в НИИ детской гематологии. А это действительно очень красивые с духовной точки зрения люди. Молодые люди, коллектив врачей. Их там совсем немного. Все самые талантливые и сильные вот пока еще здесь, но очень многие туда убе…
В. БЕЛЯЕВ: Дина, а на что деньги-то собирались? Акция на что деньги собирала?
Д. КОРЗУН: Тогда? Год назад мы собирали на аппарат по облучению крови, который мы купили. Он стоит. И наш концерт начнется как бы с отчета. Ну, мы собрали больше денег. Поэтому мы купили три машины плюс еще к этой по облучению крови. На самом деле это все вот просто феноменально. Это к вопросу сейчас я реабилитирую нашу страну все равно, потому что как бы, сколько в ней говна, извините, но столько же в ней и прекрасного. И все равно есть золотые люди. Я не ждала, конечно, такого результата. Думала, ну, тысяч 30 мы соберем. А, это, конечно, ничто. Сам аппарат стоил 200 000 долларов. Я думала, с билетов это невозможно. И, в общем, мы как бы только об этой проблеме прокричим на весь мир. И привлечем внимание. Это было нашей целью. Я думаю, как шлейф события просто начнут этим интересоваться, писать. И начнут как-то люди узнавать, что можно придти и принести туда деньги. Прямо оплатить вот уже операцию или лекарства очень дорогие. И так произошло. Мы собрали гораздо больше, мы собрали тоже на лекарства. И двум детям были сделаны трансплантации костного мозга. И мы обо всем отчитаемся. Причем полностью мы тоже повесили на сайте отчет. Он висел там довольно долго, много месяцев. Театр "Современник" тоже на открытии театра, на сборе труппы врачи пришли и рассказали. Там были камеры, в общем, все это засняли, все видели. Сейчас второй как бы шаг этим концертом мы хотим сделать для того, чтобы просто поддержать эту идею. Те деньги, которые были собраны, они уже давно закончились, лекарства закончились, а детки заболевают каждый день. И в больницу их приносят на руках каждый день. Там всего лишь могут сделать 40 трансплантаций в год. И одно небольшое отделение вот на те тысячи, которые в нашей стране заболевают. Они стоят в очереди. Или родители звонят, у них ребенок вот умирающий на руках. Его можно спасти. Понимаете в чем меня не оставляет равнодушной, просто саму, как мать и как живую женщину, вопрос о том, что их можно спасти, но физически нет возможности. Их некуда класть. Поэтому вот как бы программа максимум – это прекрасно, если все-таки такой центр построят. В Америке там 9 крупнейших. Их всего около 90 по всей стране. Центров, в которых лечат таких детей. В нашей - ни одного. Ни одного. Есть в Питере центр онкологический. Вот такой для лейкозов. Но там это только региональный. Это только Питерская область и Питер. Всех остальных они берут за огромные деньги. И есть наш вот центр на Каширке, где тоже прекрасные врачи и тоже делают хорошие операции. Но они гораздо меньше могут сделать трансплантаций. Вот самые большие результаты, вот 40 трансплантаций в среднем в год – это НИИ детской гематологии на базе РДКБ. Но это не центр, т.е. больница, в которой все, все, все удобно устроено, организовано. Где могут обеспечить многих детей. Вот всем необходимым. Где есть пансионат. И вот после нашего концерта. Не знаю, каким чудом. Видимо, Бог услышал наши мольбы. Это стало известно президенту. И он приезжал в больницу. Он разговаривал с врачами, выделил землю, деньги вот для того, чтобы начать строительство этого центра. Сейчас врачи обсуждают проект. И я очень надеюсь, что это состоится. Просто если сейчас вот взять и бросить вот так на самотек, я знаю нашу страну страшную. Все так же может и в никуда, и в песок.
АМАЛИЯ: Которую ты только что реабилитировала.
Д. КОРЗУН: В песок, потому что перед Новым годом строчка из бюджета, где были отведены средства на строительство этого центра просто для начала этого процесса, исчезла каким-то, странным, в кавычках чудесным способом. Сейчас эти деньги ищут, говорят: не волнуйтесь. Архитекторы пока без денег, но рисуют проект. Врачи все равно верят. Но вот началась какая-то кампания неприятная. Говорят, что они люди непрофессиональные. И они такую себе сумму отхапнули. Они втерлись в доверие к президенту. И просто…
АМАЛИЯ: Как язык у них повернулся на такое, а?!
Д. КОРЗУН: Да, ты знаешь…
АМАЛИЯ: Негодяи Вы подлые!
Д. КОРЗУН: Потому что если бы собрались, а эти люди не хотят почему-то собираться для такого нормального разговора за круглым столом…
АМАЛИЯ: Да потому что им страшно показаться на люди. Это ж чудища какие-то должны быть. Взять у людей…
Д. КОРЗУН: Ну, ты смеешься…
АМАЛИЯ: Я смеюсь?! Да, здрасте. У детей, больных лейкозом, взять и вычеркнуть строчку из бюджета на строительство этого центра. Кошмар!
Д. КОРЗУН: Говорят, эти же деньги надо перевести в другое место. На строительство другого центра. А с этим можно пока повременить.
В. БЕЛЯЕВ: Я думаю, в этом и проблема. Никто же не пытался отнять деньги. Но всегда вопрос, кто эти деньги будет использовать. Ну, это обычная бюджетная проблема. Т.е. кто будет получать? Кто будет строить это здание? Поскольку по ходу строительства всегда там какие-то… прилипают…
Д. КОРЗУН: Строить будут немцы. Для того чтобы эти деньги…
В. БЕЛЯЕВ: Ну, значит, наживутся немцы.
Д. КОРЗУН: Нет.
П. ШИШКИН: Или те, кто отдадут немцам.
Д. КОРЗУН: Как раз они там очень долго думали для того, чтобы они никуда не пропали и не ушли налево или направо. А ушли только по адресу. Проект там обсуждается. Нет, дело в том, что я знаю, что в нашей и медицине, не только с детскими домами очень много проблем. И эти бы деньги, 70 миллионов, которые даже как бы не совсем достаточно на строительство этого центра…
В. БЕЛЯЕВ: Ну, 70 миллионов рублей, я так понимаю.
Д. КОРЗУН: Долларов. Наивный такой. Потому что лечить детей от рака – это очень дорого. Там очень дорогая аппаратура.
В. БЕЛЯЕВ: Тогда меня не удивляет, что они исчезли из бюджета. Эта сумма.
П. ШИШКИН: Да, я тоже удивлен суммой, конечно.
Д. КОРЗУН: Это клеточное расстройство – лейкиминия, это болезни крови. Поэтому это хайтэк. Это высокие технологии. Это анализ один стоит безумно дорого. Вот просто взять кровь, протипировать там, проверить.
АМАЛИЯ: Конечно, легче заставить врачей, обязать врачей работать бесплатно. Просто опять же…
Д. КОРЗУН: Ну, врачи и работают бесплатно. Но я понимаю, что эта огромная сумма денег нужна и в другом месте, и в третьем месте. В медицине, я имею в виду, для строительства одного центра, другого, третьего. И многим сейчас не понятно, почему именно вот сюда эти деньги, когда нам вот точно так же они нужны.
В. БЕЛЯЕВ: Ну, моет быть, потому что президент доехал и получилась та самая пиар-акция в какой-то степени.
Д. КОРЗУН: Да, ну, понимаете, те же врачи так же как бы могли бы привлечь внимание к этой проблеме. Позвать артистов. Ведь наши все… Вот эта история с чего произошла? Не просто так Дина Корзун взяла, придумала. Или там Чулпан Хаматова сказала: давайте соберемся. Врачи били тревогу.
АМАЛИЯ: А вот как они били тревогу, что они почему-то ее добили до тебя эту тревогу? Или они как-то ты всегда принимаешь…
Д. КОРЗУН: Совершенно случайно. Наверное, все-таки принимаю. Наверное, я в тот момент готова была ответить на такой сигнал, и меня вот каким-то непонятным образом свело. Мы познакомились с этой женщиной. Галина Анатольевна Новичкова – это зам. директора НИИ детской гематологии. Просто прекрасный врач от Бога. Как только у кого-то сверху из наших руководителей, там известных людей заболевает там ребенок, все сразу к ней. Т.е. говорить про нее плохое, думать чего, это, пожалуйста, а как только у себя, или у своей семьи, или у родственников, или у друзей, сразу к ней. К ним. Я имею в виду в НИИ детской гематологии. И она мне сказала: Дина, как я мечтаю, чтобы и в нашей стране случилось так, как в Америке. Потому что они все учились за границей. И много там на практике работали и смотрели, как у них на благотворительные деньги, конечно, спасают детей. Суммы ведь невероятные. Государство ни одно, даже Америка – богатая страна, не покроет. Там собирают тоже до миллиона долларов в день. Т.е. 350 миллионов собирает клиника Сен-Джуда в Мемфисе на лечение. Но там, конечно, нужно говорить об авторитете этой клиники, о прозрачности. Но она говорила, что началось все с того, что артист очень известный в 40-х годах, голливудский, ну, видимо,…
АМАЛИЯ: Хороший пример. Фамилию этого артиста голливудского ты не знаешь, ну, и хорошо, главное, что он сделал.
Д. КОРЗУН: Ну, и он как бы, он пригласил своих друзей, голливудских звезд, прокатиться с концертами в поддержку вот этой проблемы.
АМАЛИЯ: И ничего, что они хорошо провели время в этой поездке. Ничего страшного.
Д. КОРЗУН: Они собрали огромные деньги. И на которые была построена эта клиника. И они продолжают вот американцы доверять этой клинике. Причем, что самое интересное. Из этих 350 миллионов долларов в год, которые они собирают, средний взнос около 17 долларов. Т.е. это не олигархи какие-то там несусветно богатые люди посылают им деньги.
В. БЕЛЯЕВ: Нет, ну постоянно собирать большие суммы можно только с рядовых граждан. Это еще советское государство эффективно показало.
П. ШИШКИН: Лотерея, например.
Д. КОРЗУН: Налоги.
В. БЕЛЯЕВ: Ну, например, да. Это бесспорно.
Д. КОРЗУН: Вот и она говорила. Как бы мне хотелось, чтобы и в нашей стране были такие концерты. Когда артисты, или просто политики, во всем мире даже жены президентов не считают это зазорным, вот выйти на сцену, поздравить этого ребенка, который болел раком, но выздоровел. И сказать: ты молодец, ты герой. И обратиться ко всем: вот давайте помогать им.
П. ШИШКИН: У нас артисты тоже ездят. И с нами, у нас были концерты. Мы собирали 5-6 детских домов, например, в Балагое. Туда приезжали…
В. БЕЛЯЕВ: На самом деле, как я понимаю, две практически полярные точки зрения. Ну, или не точки зрения, две полярные ситуации присутствуют. Т.е. Павел, который занимается очень персонифицированной помощью самым, наверное, бедным и убогим. Ну, потому что Тверская губерния точно не самая богатая в России. Да я так понимаю, что там речь даже идет о каких-то маленьких деньгах и маленьких подарках, которые, в общем, приветствуются.
П. ШИШКИН: Ну, мы за 15 тыс. сделали 9….
В. БЕЛЯЕВ: Нет, я ни в коем случае не хочу сказать, что это плохо.
АМАЛИЯ: 9 чего сделали? Договори только, Паша.
П. ШИШКИН: Душевых.
АМАЛИЯ: 9 душевых, граждане.
Д. КОРЗУН: За 15 тыс. рублей?
П. ШИШКИН: Нет, долларов. Т.е. мы сделали практически весь корпус. Мы отремонтировали и сделали им там душевые. В каждой группе теперь есть…
В. БЕЛЯЕВ: Ну, т.е. там, наверное, не евроремонт, но, в общем, душ там есть.
П. ШИШКИН: Нет, очень хороший. Ребята отдавали…
Д. КОРЗУН: На века, на многие годы.
П. ШИШКИН: Многие именно откликнулись так вот. Кампания по плитке, они нам предоставили там, ну, не знаю, по-моему, 140 кв метров плитки бесплатно, т.е. на вот это строительство.
АМАЛИЯ: Красивая плитка? Паш, скажи честно.
П. ШИШКИН: Очень хорошая плитка. Я так думаю, долларов где-то по 7 с половиной за квадратный метр она стоила. Вот и они нам все это дело предоставили. И каждый там кто чего. И я помню просто, у нас несколько объектов было. И мы один раз мы вообще сделали строительный лагерь. Т.е. все, кто хотел, просто приехал на место, и мы… Одну хитрость могу рассказать. Мы потом пошли, не буду говорить город, в администрацию. И этой администрации предложили, главе администрации, что давайте мы вот, Вы, сколько выделите на ремонт детского дома, ровно столько же вторую половину выделим мы. А Вы потом отчитаетесь, что Вы полностью сделали ремонт. А мы приедем со своими рабочими и сами еще этот ремонт сделаем. И вот это надо было видеть мучения человека, сколько ему выделить, потому что он понимает, чтоб потом отчитаться. Но в итоге все выиграли. Он потом отчитался, все хорошо. Дети получили отремонтированное какое-то здание, где они реально, да, т.е. если девочки по 13 лет не могут сходить в душ, для меня, я думаю, что это серьезная проблема. Потому что ну и в жизни потому будет встречаться… Ну, там такие вот вопросы в принципе решали. И потом люди, самое главное, которые поехали, набралось человек 40. Мы туда приехали, за неделю просто на просто все отремонтировали. Потому что часть администрация выделила тоже материалами, рабочая сила была наша. И мы это все дело сделали, полтора этажа все комнаты абсолютно сделали.
В. БЕЛЯЕВ: Ну, вот я прошу прощения. На самом деле ты только подтверждаешь мою мысль, что все-таки о разных вещах идет разговор. Потому что то, о чем говорит Дина, там приехать самим и пересадить эти клетки крови невозможно, даже если ты очень хочешь. Потому что надо иметь специализацию, надо иметь дорогую технику. Я что хотел сказать? Что спектр гигантский, т.е. помогать, очевидно, можно и так, и так, и еще как-то, о чем мы сегодня и не догадываемся. А вопрос, что надо помогать. И, наверное, базовая проблема здесь, что очень мало народу, кто этим, вообще говоря, занимается, кто этим хоть как-то озадачивается.
Д. КОРЗУН: Нет, не мало.
П. ШИШКИН: Немало, немало.
Д. КОРЗУН: Просто о них мало кто знает. Но есть люди удивительные.
АМАЛИЯ: Но вот благотворительность все-таки она должна быть такой тихой и скромной?
Д. КОРЗУН: Нет.
АМАЛИЯ: За закрытыми дверями и за зашторенными окнами. Или время пришло трубить?
Д. КОРЗУН: Мне кажется, нужно возвращать традиции. Потому что в нашей стране всегда считалось верным, начиная даже с царевен, которые все время на свои собственные деньги поддерживали там институты для девушек-сирот из благородных семей, из неблагородных. Строили школы, учили, покупали книги, рассылали, вязали, шили. Ведь и дамы тоже, и господа тоже строили школы, учили крестьян. Много денег тратилось и это было повсеместно.
АМАЛИЯ: Лев Толстой опять же.
Д. КОРЗУН: И это не считалось пиар-ходом.
В. БЕЛЯЕВ: Паша, а ты как считаешь?
П. ШИШКИН: Мне кажется, в области только некоей информированности. Вот я когда первый раз там в 95 году задумал помочь детям, у меня произошел некий казус, потому что я долго-долго собирался и считал, что вот у меня там рядом с домом детский домик, надо обязательно пойти и предложить там какую-то помощь. Ну, собрался с духом, пришел, и мне уже подозрительно, когда я вошел… Он раньше был, видимо, детским домиком. Я вошел, потом смотрю какие-то клумбочки очень красивые для детского дома. Ну, и так я уже дошел. И мне девочки там стояли на входе, я говорю: вот я бы хотел помочь детскому домику, ля-ля. Они говорят: а какой детский домик? У нас здесь очень даже элитный детский садик. И после чего я так быстро ушел домой. Думаю, ну, какая-то неудачная у меня первая попытка была. Мне кажется, вот то, с чем я сталкиваюсь, когда человеку реально, ну, не знаю, знакомому, которому доверяют, и ты ему рассказываешь: ребят, вот так вот есть. Такая вот ситуация. Вот так можно помочь. Практически все, сразу, первая у них потребность – да. Давайте сделаем, это же классно, это же нужно, да. И я вот с очень и очень богатыми людьми разговаривал. Которые сразу, просто сразу откликаются. Поэтому, мне кажется, вот эта потребность, я не согласен с тем, что мало людей. Очень много людей, которые вот мы когда детскую олимпиаду проводили среди детских домов, у нас все артисты, которые были, все приехали бесплатно. Т.е. там Кабаева прилетела с (НЕ РАЗБОРЧИВО) на вертолете. В Тверскую область приехали на машине, т.е. потратили весь день, и все это происходило абсолютно бесплатно. Нигде это не пиарилось вообще.
В. БЕЛЯЕВ: Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете и бесплатно покажет кино.
АМАЛИЯ: Паша, а скажи еще раз вот сайт, где обо всем этом можно узнать и позвонить, созвониться и помочь. Наверняка все те, кто нас сегодня слушают, может быть, не первый раз, или первый раз даже, но находят подтверждение какому-то своему велению души, что это нужно делать. Только непонятно где. А вот где найти это? Детский дом. ру.
П. ШИШКИН: Да, вот эту информацию мы, конечно, можем предоставить. Это детский дом точка ру. Английскими только буквами только единственное это нужно печатать.
АМАЛИЯ: Да, Дина.
Д. КОРЗУН: Тоже два назову сайта, на которых Вы можете получить информацию, если хотите помочь. Причем там не обязательно иметь огромные деньги, можно просто иметь желание и время. Это доноры детям. Пишется английскими буквами: донорыдетям слитно. Потом слева там есть тоже ссылочка на донорс.ру. Английскими буквами. Донорс точка ру. Или донорыдетям. Два очень хороших сайта. Люди, которые их сделали и работают в этом направлении, я знаю лично. Я ими просто восхищаюсь. Хотела бы жить и быть на них похожей, но кишка тонка. Они намного круче. Есть еще один замечательный сайт. Это фонд адреса милосердия. Пишется сокращенно слитно адмил. Как адренса милосердия. Точка ру.
АМАЛИЯ: Когда мы с Диной созвонились вот несколько дней назад, я сказала: вот, у меня замечательный есть прямой эфир на "Эхе Москвы". Дина немедленно заговорила о благотворительности, но не общей такой теме, а о некоем приюте для детей беглецов. Расскажи, пожалуйста.
Д. КОРЗУН: Это центр реабилитации. Ну, смотри, мы уже час говорим, я не успею.
АМАЛИЯ: Ничего, успеешь. Расскажи, потому что я именно поэтому и хотела Вас познакомить и с Вадимом, и с Пашей. Потому что вот есть живая проблема, очень конкретная.
Д. КОРЗУН: Я надеюсь, что я к Вам еще приду в гости.
АМАЛИЯ: Конечно.
Д. КОРЗУН: Очень надеюсь, что меня еще позовете после этого нашего разговора.
АМАЛИЯ: Час мы еще не проговорили, у нас еще есть время.
Д. КОРЗУН: С отцом Ильей Дорогойченко надеюсь, что я приду в гости, потому что он замечательно говорит, и рассказал бы он о том, чем он занимается, намного лучше. Вот как я говорю, я не благотворительностью занимаюсь, а просто пытаюсь помогать людям, которые делают эту работу. Вот конкретно, реально. Я ездила к нему в гости после того... Верне вот в этот реабилитационный ценрт "Вдохновение". Это село Никольское, Рузский район. Совсем недалеко от Москвы. Ехать туда полтора часа. И своими глазами увидела это место, этот дом. Эти несколько коттеджей, в которых живут детишки. Это альтернатива детским психическим больницам. Ну, в общем, это так исторически сложилось. С чего вдруг родилась у них идея. Этот реабилитационный центр ведет сам отец Илья Дорогойяенко, его жена, пятеро его детей и несколько таких сподвижников, волонтеров, которые просто за копейку….
АМАЛИЯ: Не врачи. Ведь это же как…
Д. КОРЗУН: Нет, нет.
АМАЛИЯ: Психиатрическая больница для детей и просто приют. Может, они опасны для общества.
Д. КОРЗУН: Нет, смотри. В психиатрическую больницу попадают дети не обязательно совсем больные, которым нужна помощь. Они могут становиться больными именно в больнице.
АМАЛИЯ: Абсолютно верю.
Д. КОРЗУН: Так сложилось исторически в нашей стране, что просто не хватает людей, которые могли бы …
АМАЛИЯ: Лучше вколоть сразу чего-нибудь успокоительное.
Д. КОРЗУН: Любить, терпеть, воспитывать и делиться теплом человеческим с детьми. Вот представьте себе эту армию 120 тыс. сирот, которые каждый год вот становятся. Что с ними делать? Ну, как с ними управиться? Конечно,…
АМАЛИЯ: Как с ними бороться?
Д. КОРЗУН: Как с ними бороться? Кому-то, самым крепким удается, ну, как-то определиться в этой жизни, разобраться. Это очень маленькое число детей. Понять, что в этом мире нужно учиться, жениться, работать. Но в большинстве это выходят люди инфантильные из детских домов, которые не умеют ни жить, не понимают, зачем надо учиться, как работать, как устроиться, как приспособиться. И они попадают, в общем, в тюрьмы, или они просто скитаются, как-то бродяжничают. Они пополняют армию не очень счастливых людей. Точно так же вот эти сироты. Итак, на их долю выпало то, что они без родителей.
АМАЛИЯ: Им плохо в детских домах.
Д. КОРЗУН: И еще часто им плохо. И не обязательно там нужно ему пару кроссовок. Вот не хватает, наверное, внимания, любви, тепла. А их называют хулиганами. У них плохое поведение. Вот ты не хочешь учиться.
АМАЛИЯ: Их, может быть, просто бьют.
Д. КОРЗУН: Может быть, многим, конечно, довилось видеть и насилие.
П. ШИШКИН: А кого-то сажают на наркотики и потом на трассу проститутками.
Д. КОРЗУН: Многие из них бегут. И Вы знаете, чего делают с такими бегунами? Убежал раз, они там пытаются как-то либо бродяжничать, либо их потом определяют в московский детский дом. Московский они любят. Они мечтают попасть в московский. Потому что ну там жизнь-то покруче. Но все равно их по документам идентифицируют и направляют назад, на место, откуда он сбежал. Они все равно убегают. И если такой ребенок пару, или тройку раз сбежал, ну, чего с ним делать, с таким нехорошим? У него уже и поведение плохое, он уже насмотрелся такого в жизни, как лев, который вкусил крови. Он уже не может жить в четырех стенах, особенно если они крашены просто зеленой краской. И не хватает там любви, или досуга или еще чего-то. С ними разделываются вот по традиции просто. Говорят: будешь так, пойдешь вот в больницу. Есть такая цепочка – детский дом…
АМАЛИЯ: Психиатричка.
Д. КОРЗУН: Да, через центр народного образования.
АМАЛИЯ: Прекрасно, центр народного образования и сразу…
П. ШИШКИН: И сразу. Это как минимум раз 10 они возвращаются. Их возвращают.
Д. КОРЗУН: Не сразу. Это большие комиссии. Это все равно очень непросто. И это не живодерня, конечно. У нас там люди тоже работают сердечные. И директор детского дома, который идет на такой крайний шаг, он, конечно, тоже не сволочь последняя. Нет. У них просто сил нет. Это система такая вот тяжелая. Гнилая. Это нужно справляться только на государственном уровне. И просто силой многих-многих волонтеров, которым будет не жалко какого-то своего семейного тепла.
П. ШИШКИН: Можно я тут тоже…
Д. КОРЗУН: Ну, сейчас я договорю, потому что я все про этот центр. Он родился альтернативой такой системе.
АМАЛИЯ: Единственный в России?
Д. КОРЗУН: Он на самом деле единственный. Да, отец Илья Дорогойченко. Он поработал в одной из таких психиатрических клиник. Вот в таком месте. Он мне сказал, что это похоже на фильм "Пролетая над гнездом кукушки". Когда огромный зал, койки и дети там просто сидят. И принимают таблетки, ну, т.е. им прописывают, накачивают нейролептиками. Запах стоит такой, что можно с ума сойти, даже если ты здоров. Досуга никакого. Он там пытался придумать досуг для этих детей. Но естественно, можете себе представить, что такой человек не смог там долго жить, его оттуда выжили. И вместо того, чтобы воевать, он человек очень скромный. И на самом деле, если бы он это слышал, что я говорю, наверное, бы он несильно обрадовался. Он всегда не хочет говорить жесткой правды. Он не хочет вызвать конфликт. Он говорит: это неверно. Он просто создал альтернативу вот такой программе. Есть такая. А что, если мы попробуем создать "Теплый дом", в котором дети, дорога которых ведет направо, будут просто отправляться к нам налево. И мы посмотрим, предлагая им другую совершенно программу жизни. И все равно на короткий срок, что можно с этим делать. Как правило, таким детям не хватает любви, тепла, им не хватает понимания, что жизнь, она в их руках. И что нужно к ней подходить творчески, и что можно, нужно пробудить в них творца для того, чтобы он не бессмысленно, отупело, существовал, а понял, что он может чего-то делать и за это получать деньги. И сам за себя бороться, сам за себя отвечать.
АМАЛИЯ: Прости, я тебя перебью. Что случилось со спонсором этого заведения? Или как это произошло?
Д. КОРЗУН: Да, много лет у них был спонсор, который помог им выстроить 4 прекрасных коттеджа. И помогал с программой. А программа там у них есть такие замечательные печи по обжигу, глина, они творят, они лепят свою жизнь. Они занимаются искусством. Там есть несколько учителей тоже волонтеров из этого же села, или близ лежащих, где находится этот центр "Вдохновение". Их поддерживал человек, который в прошлом году, накануне Нового года распрощался с ними по его каким-то причинам собственным. И теперь они ищут спонсора. Они в довольно сложной ситуации. Им нужен либо спонсор, который мог бы помогать… А стоит это все 8 тыс. долларов в месяц. Либо это должен быть совет попечителей, которые там 10 человек по 800 долларов. Туда входит оплата за аренду, за газ, за свет…
АМАЛИЯ: Мы договорим об этом. Вот как раз об этом мы поговорим сейчас уже после программы. И думаю, что к этой теме, к теме именно этого приюта мы вернемся через несколько программ, потому что это слишком большая и слишком важная тема, чтобы закрыть ее одним часом эфира. Вот посмотрим, что можно сделать для этого конкретного приюта. И какой-то результат, если будет достигнут, мы обязательно сообщим нашим радиослушателям. Чтобы кто-то поверил, что стоит заниматься этой самой благотворительностью, что результат будет, что деньги не уйдут в песок. К сожалению, наш эфир подходит к концу. И я благодарю своих гостей, которые пришли сегодня. Надеюсь, что наш разговор сейчас не закончится, а продолжится только, только. Возвращайтесь в следующую пятницу на "Территорию Амалии" и благотворите. Спокойной ночи.