Олег Вьюгин, Андрей Нечаев, Грегори Уайт - Полный Альбац - 2021-04-26
26.04.2021
Е. Альбац
―
Добрый вечер. 20.07. В эфире радиостанция «Эхо Москвы». У микрофона Евгения Альбац и я начинаю нашу программу, посвященную ключевым событиям недели, тем событиям, которые будут иметь влияние на политику ближайших недель и месяцев. В студии «Эхо Москвы» Грегори Уайт, редактор московского бюро агентства Bloomberg News. Здравствуйте.
Г. Уайт
―
Добрый вечер.
Е. Альбац
―
Олег Вьюгин, экономист, профессор Высшей школы экономики. Олег Николаевич, здравствуйте.
О. Вьюгин
―
Здравствуйте.
Е. Альбац
―
И Андрей Нечаев, экономист, председатель партии «Гражданская инициатива». Здравствуйте. А как ваше отчество?
А. Нечаев
―
Алексеевич.
А.Нечаев: Они боятся дальнейшего ухудшения ситуации. Еще более жестких санкций, не дай бог падения на нефть
Е. Альбац
―
Мы все время, это у меня просто какой-то заскок...Итак, тема нашей программы: что происходит с экономикой РФ в свете новых санкций и послания президента РФ всем и всех куда известно. Но сначала главные политические новости. Не могу с вами не поделиться.
Только что ехала сейчас сюда на передачу, услышала, что Великобритания объявила о санкциях против 13 российских граждан. Но не назвала еще фамилии. Еще одна политическая новость – решение прокуратуры Москвы приостановить деятельность штабов Навального. И Леонид Волков, начальник всех штабов и организатор, объявил, что штабы прекратили деятельность по всей стране. Завтра, видимо, Московский городской суд по представлению той же прокуратуры должен решить судьбу ФБК, объявленного уже давно иностранным агентом. У нас все, что что-то стоит и чего-нибудь стоит, уже давно называется иностранным агентом. Теперь его собираются еще объявить в экстремизме. Другими словами, организация Алексея Навального, которую он создал в 2011 году, ее пустят под нож.
Напомню, что Навальный, несмотря на неоднократные попытки так и не сумел зарегистрировать в Минюсте свою партию. А зато Владимир Вольфович Жириновский, если вы давно не слышали новости об этом главном, как о нем говорят – клоуне российской политики, получил к юбилею только что орден за заслуги перед Отечеством первой степени. Все предыдущие степени он уже получал. Причем очень любопытно, абсолютно корреляция, как президентские выборы, на которых Путин и парламентские выборы – так Владимир Вольфович получает очередную степень за заслуги перед Отечеством.
А. Нечаев
―
При этом не говорит: лучше деньгами.
Е. Альбац
―
Я не знаю, что он в этот раз говорил. В указе президента: за большой вклад в укрепление российской государственности, развитие парламентаризма и активную законотворческую деятельность.А я сразу, когда это прочитала, вспомнила 1997 год, когда помните, Ельцин снес правительство Черномырдина и назначил премьером Кириенко. Тогда дума была местом для дискуссий и всего остального и первые два утверждения Кириенко в думе заблокировали. Ну а потом, как рассказывали досужие языки, конечно, клевещут, что там говорить, олигарха Потанина малость опустошили то ли на 7 миллионов долларов, то ли 11. Тут разные называли цифры. И на третьем чтении по представлению Кириенко, чудо-чудо – вся партия ЛДПР как один - раньше все как один значит это, а тут и утвердила. И смотрите как славно вышло. Кириенко…
А. Нечаев
―
Я же и говорю, что лучше деньгами.
Е. Альбац
―
Ему было 35 лет, он теперь первый зам. руководителя администрации президента и главный по внутренней политике. По той самой внутренней политике, на площадке которой играет Владимир Вольфович. В общем, это ой, как вам такие новости?
О. Вьюгин
―
Ничего нового.
А. Нечаев
―
Я бы тоже сказал, что новостью это не является. В этом смысле символично только одно – то, что борьба с коррупцией в России официально будет признана завтра, видимо, расшатыванием конституционного строя.
Е. Альбац
―
Экстремизмом. Для организации Алексея Навального это очень большая история, потому что им будет запрещено распространять информацию, вести политическую деятельность. Призывать на митинги и так далее. Но я вам добавлю еще немножко.Интерфакс: МИД Румынии объявил о высылке российского дипломата. Итальянскому дипломату предписано покинуть Россию в течение суток. Россия выдворит сотрудника посольства Украины в Москве. Два больших десанта кораблей Северного флота остались в Черном море после учений. Трем журналистам DOXA, это студенческий журнал, который раньше был студенческим журналом в Вышке, потом их оттуда выкинули, -разрешили двухчасовые прогулки. И это уже большое достижение. Ну и до кучи. Писателя Дмитрия Быкова вызвали в УВД для составления административного протокола об участии в митинге 21 апреля в поддержку Алексея Навального.
Я почему вас знакомлю с этими замечательными политическими новостями. Потому что мне интересно, а вот на нашей экономике это как-то сказывается? Или нефтяной экономике все с гуся вода, главное чтобы был спрос на нефть?
О. Вьюгин
―
Конечно, сказывается. Просто, во-первых, вот это такое санкционное, даже уже не санкции, это такая некая автаркия поведения России, она сказывается на инвестициях. Это мы хорошо видим. Сейчас потребительские расходы стали расти, а инвестиционные не растут. И это все предыдущие годы после 12-13 примерно такая картина. Соответственно мы не видим экономического роста.
Е. Альбац
―
А как это связано, объясните?
О. Вьюгин
―
Когда инвесторы принимают решения, они принимают решения, исходя из того, насколько инвестиции будут в будущем стабильно гарантированы. И, собственно говоря, это влияет на внутренние инвестиции, к которым сейчас активно призывает наша власть. Но уже говорит, что у вас есть прибыль, давайте инвестируйте. Иначе мы посмотрим, куда вы эту прибыль деваете. То есть прибыль есть, деньги есть, но инвестиций нет. Это первый факт. Второй факт – иностранные инвестиции. В России по-прежнему отток капитала.
А.Нечаев: Весь соцпакет – 400 млрд. рублей. Это 0,2% ВВП. Это мизерная сумма. Шума много, а шерсти мало
Е. Альбац
―
А какие сейчас цифры?
О. Вьюгин
―
В прошлом году порядка 40 млрд.
Е. Альбац
―
Это все-таки ниже, чем было.
О. Вьюгин
―
Понятно, что не катастрофический отток. Но он постоянный. Сейчас речь идет не о каких-то краткосрочных временных негативных явлениях, а долгосрочных негативных явлениях. Демография против России. Это правда не связано непосредственно с политикой. Но демография очень сильно играет против экономического роста. Таким образом да, долгосрочный эффект очень неприятный.
Е. Альбац
―
Андрей, ну вот Путин в своем послании предложил сказал, что будут давать деньги за то, за се, поближе к августу к выборам и 1 сентября по 10 тысяч на каждого ребенка. Женщинам теперь увеличивают оплату во время беременности и дают деньги за первого ребенка и так далее. То есть такое ощущение, что власть все-таки пытается делать то, что было сделано в развитых странах мира. Когда большое государственное вливание в экономику для того чтобы помочь завести бизнес и спрос после пандемии. Разве не эта задача тут ставится?
А. Нечаев
―
На то, на се Владимир Владимирович, к сожалению, не сказал. После его этого послания я даже написал пост, что кажется президент или его помощники услышали мои призывы, но только ограничились, мягко говоря, полумерами. Там было три у него базовых тезиса, которые я давным-давно пропагандирую. Первое, это действительно радует, что в рыночной экономике административное регулирование цен обречено на провал. Второе, о чем вы говорили, что надо раздать деньги. Но если откинуть всю пропагандистскую шелуху, Силуанов уже озвучил цифру. Весь соцпакет в рамках предложений послания президента – 400 млрд. рублей. Это 0,2% ВВП. Это мизерная сумма. Поэтому шума много, а шерсти мало.
Е. Альбац
―
А почему, объясните. Я сегодня прочитала, что Bank of America, прогноз ВВП США к концу года поднял до 7%. Еще два месяца назад я сама составляла таблицу, сравнивала по разным странам. Прогноз роста ВВП Америки к концу года был ниже 4%. Соответственно видимо последний триллионный стимуляционный пакет Байдена уже, к двум предыдущим Трампа, все это триллионы долларов. Вероятно, это как-то… Видно же просто как работают вливания в экономику.
А. Нечаев
―
Я думаю, что здесь принятия решений лежат не в экономической плоскости. Это некий чистый с моей точки зрения психологический феномен. Они боятся дальнейшего ухудшения ситуации. Еще более жестких санкций, не дай бог драматического падения на нефть. Это было всего несколько лет назад. И ФНБ был придуман как подушка безопасности на черный день. Но если этот черный день еще не наступил, притом, что 3% падение ВВП, это официальные данные. 3,5% падение реальных доходов. Хотя все эксперты называют минимум вдвое более высокие цифры. Вышка дает падение доходов домохозяйств 8,5%. Их исследовательская группа.
Е. Альбац
―
Олег Вячеславович мне говорил в прошлый раз на эфире – 11,8% с 2014 года.
А. Нечаев
―
Нет, я говорю сейчас только про 2020. А падение идет соответственно с 13-го года, то есть уже сейчас превышает 15%. Если это еще не черный день, тогда я не знаю, что такое черный день. Видимо, они внутренне ждут какого-то просто экономического коллапса а-ля начала 90-х.
Е. Альбац
―
А сколько сейчас в этом фонде денег?
А. Нечаев
―
Сейчас порядка 13 млрд. долларов.
Е. Альбац
―
И полмиллиарда у нас золотовалютные запасы.
А. Нечаев
―
Это пересечение. Потому что валютная составляющая ФНБ входит в золотовалютные резервы.
Е. Альбац
―
Но все равно около полумиллиарда золотовалютные запасы. Кубышка довольно серьезная. А тогда почему они так боятся ее потратить?
А. Нечаев
―
Потому что у меня ощущение, что они ждут еще потенциально худшей ситуации, когда останутся последним резервом. Потому что сейчас еще вот Минфин пошел по пути активного наращивания заимствований. У нас госдолг вырос за неполный прошлый год на 3,5% ВВП. То есть зримый рост. Не говоря о том, что это крайне негативно с точки зрения внутреннего инвестиционного климата. Потому что понятно, что когда государство заимствует, то частному бизнесу надо потесниться или платить какую-то солидную дополнительную премию. Но они пошли по пути наращивания заимствований госдолга, не залезая в ФНБ вообще. Что меня крайне удивляет. Сейчас правда, было анонсировано, что вроде бы триллион, большая сумма для обывателя, но это несколько процентов ФНБ. Что триллион дадут на инфраструктурные проекты.
Е. Альбац
―
Олег Вячеславович, вы хотели что-то сказать. Андрей, подождите. Не тяните все одело на себя.
О. Вьюгин
―
Эти государственные расходы как в Америке сейчас делают, они должны мультиплицировать рост. В нормальной конкурентной экономике, когда государство наращивает расходы, это мультипликаторам дает на экономический рост. В России это приводит к росту инфляции и росту спроса на импорт.
Е. Альбац
―
А в Китае интересно.
О. Вьюгин
―
В Китае все работает. В Китае нормальная рыночная экономика. Несмотря на то, что там есть компартия якобы и авторитаризм и так далее. Но на уровне жизни это нормальная рыночная экономика. В отличие от России.
Е. Альбац
―
Грегори, скажите, вы знаете о том, как западные инвесторы, потребители ваших новостей Блумберг, как они реагируют на политические новости из России? Или им совершенно на самом деле удобнее, что тут понятно, черно-белый вариант, понятно, кто может снести голову, но зато и понятно, кому нести?
О.Вьюгин: Нужны предсказуемые автократы. Вот в чем штучка
Г. Уайт
―
Это смотря, с какого ракурса смотреть. Есть инвесторы рынки… у них короткая память, если смотреть краткосрочно, за последние полгода рынок очень волновался, что будут новые санкции, потому что в Америке об этом постоянно говорили. Боялись, что будет еще хуже. И курс немножко пополз вверх, потихонечку был уход из государственных бумаг иностранных инвесторов. И когда в апреле наконец решение администрации Байдена вышло по поводу санкций, высылка дипломатов, наложили на частично государственный долг. Падение рынков было очень краткосрочным. Потому что инвесторы решили, что это не так страшно, мы как бы к этому готовились. И могло быть хуже. Потом ситуация нарастания эскалации вокруг Украины повлияла. Потом когда объявили, что войска отводят от границы, все успокоились. И курс теперь 74 к доллару. Был 77. Так что в краткосрочном плане есть какие-то колебания, но это не сильно влияет на общий тренд.
Е. Альбац
―
А насколько фонды продолжают вкладываться в Россию? С долгосрочными инвестициями. Большие фонды пенсионные.
Г. Уайт
―
Многие большие фонды уже перестали инвестировать. Долгое время российские государственные бумаги были очень привлекательны, именно потому, что эта жесткая политика властей макроэкономическая, что сохраняются гигантские резервы, которые превышают все нормы для обычной рыночной страны. Все время Набиуллину спрашивают, почему такие большие резервы. Если посчитать по критериям МВФ или экономистов, вот сколько нужно считается по количеству месяцев, что всячески превышает. Она всегда деликатно отвечает, что есть геополитические факторы, есть политическая ситуация.
Е. Альбац
―
Но у Китая еще больше.
Г. Уайт
―
У Китая еще больше по экономическим причинам. Они же не готовятся к санкциям. А здесь объем государственной помощи в экономику в прошлом году был меньше, чем во многих странах. Именно потому что власти готовятся к возможно новым санкциям, если сегодня может, кажется черным днем, но может быть еще и хуже будет. И вот все эти шаги, хотя они в чем-то привлекательны для инвесторов, потому что если ты даешь в долг деньги стране, в которой такие резервы, они скорее будут возвращаться. Для долгосрочных перспектив конечно не очень это хорошо. Потому что эти деньги идут на сбережения, а не на рост. Не в развитие.
Е. Альбац
―
Но всегда считалось, во всяком случае, теория говорит, что для больших международных транснациональных компаний выгодны автократы. Потому что там все отстроено и нет многих кубышек, куда надо нести. Поэтому всегда понятно, как и с кем договариваться. Путин только что себя обнулил, в смысле дал понять, что готов сидеть до 2036 года. Ну разве это для больших компаний не гарантия, что сюда надо вкладываться?
Г. Уайт
―
Для крупных инвесторов – надо их делить. Есть инвестор, который ставит на потребителя и долгое время в России, начиная с 2005 года, 2010-12 Россия была для крупных компаний место, куда все смотрели. Нужна была стратегия. Когда инвесторы спрашивали у компаний, какие перспективные страны, то Россия всегда фигурировала. Но когда рост долгосрочный ниже и ниже мировых темпов, уже интерес не такой большой. И рынок здесь большой, но не такой большой. Если не растет, то для больших компаний это не так важно. И когда идет столько лет падение реальных доходов, тоже понятно, что с 2014 года Россия должна была стать крупнейшим рынком автомобилей в Европе. Опередить или Францию или Германию где-то к 2015 году. Но сейчас все про это забыли. И этот прогноз не изменится.
О. Вьюгин
―
Нужны предсказуемые автократы. Вот в чем штучка. То есть пусть будет автократ, но он должен быть предсказуемым. То есть нужно увидеть, какой шаг будет дальше, что впереди. А когда движение зигзагом и трудно предсказать, это очень плохо действует на настроение инвесторов.
Е. Альбац
―
Олег Вячеславович, ну чего вот инвесторы должны бояться? Что у них национализируют компанию, что здесь какой-нибудь условный Патрушев сойдет с ума и объявит национализацию всех западных активов?
О. Вьюгин
―
Геополитических факторов.
Е. Альбац
―
Или бояться войны?
О. Вьюгин
―
Нет, с ума никто не сойдет. Просто есть геополитические факторы, которые достаточно непредсказуемые. И понятно, что они по цене выше, чем любое соглашение с крупным инвестором по его делам в России. То есть если будет целесообразность политическая мощная, то извините и простите. Это факт, который кстати, не только в России, он в других странах тоже был.
А. Нечаев
―
Бывает автократия типа Ли Куан Ю, а бывает другая.
Е. Альбац
―
Сингапур маленькое государство. Как можно сравнивать?
А. Нечаев
―
Размеры государства не имеют значение.
Е. Альбац
―
Там другое. Там было английское правосудие. Там судились в Лондоне.
А. Нечаев
―
Я про тип правления говорю.
О. Вьюгин
―
Пресловутый пример – Южная Корея, автократия, которая просто поставила своей целью вытащить страну в экономически развитое государство.
Е. Альбац
―
Они создали демократию вполне стабильную.
О. Вьюгин
―
Потом в конце. Но в начале 20 тысяч человек село сразу, когда пришел Пак Чон Хи. То есть все было жестко. Но был вектор. И поэтому потихонечку они вобрали и технологии, и деньги и вытащили экономику в развитую. А потом появилась демократия.
Е. Альбац
―
Хорошо. Мне показывает звукорежиссер Светлана Ростовцева, что мы должны уходить на новости и рекламу. Поэтому я не буду начинать новую тему. А потом мы вернемся в студию «Эхо Москвы».НОВОСТИ
Е. Альбац
―
Еще раз добрый вечер. Здесь в студии «Эха», спасибо звукорежиссеру Светлане Ростовцевой мы обсуждаем, политические новости, которые прямо скажем, не слишком веселые. Каждый день нам поставляет российская власть. Насколько это все влияет на российскую экономику. А если это влияет на российскую экономику, если не растет ВВП, то соответственно и мы с вами становимся беднее. Зависимость тут, к сожалению, линейная. Правильно я думаю, Олег Вячеславович?
О. Вьюгин
―
Ну да, конечно.
Г.Уайт: ЕС уже несколько лет за более мягкий подход к России
Е. Альбац
―
Давайте про санкции. В минувшее воскресенье министр иностранных дел Германии Хайко Маас довольно жестко высказался против новых санкций в отношении России. В связи с мучениями Алексея Навального в колонии, я надеюсь, вы слышали, что делали с Алексеем Анатольевичем и в колонии ИК-2 и ИК-3. Которого опять же, я еще раз хочу сказать, он отправлен в колонию абсолютно беззаконно. И конечно ситуация вокруг Украины. Так вот министр иностранных дел Германии призвал к диалогу с Москвой, а не к новым санкциям. Значит ли это, что Европа решила взаимодействовать с Россией как с умопомешанным? Такая политика усмирения. Чтобы не раздражать. Все же видели, какую ярость вызвали у Кремля последние американские санкции. Которые были просто поглаживание кота по хвостику просто. Простите меня великодушно. Что это такое? Вы что-то слышали о заявлении Мааса и вообще о том, что ЕС, Грегори, собирается делать?
Г. Уайт
―
ЕС уже несколько лет за более мягкий подход к России. Немцы, французы у них всегда позиция, что надо за диалог выступать. Но сказать, что они никогда не идут за Штатами в этих делах тоже нельзя. Конечно, позиция более жесткая то, что было несколько назад.
Е. Альбац
―
О’кей, Грегори. Да или нет? Значит ли это, что ЕС не будет вводить вслед за США санкции против России?
Г. Уайт
―
Именно сейчас нет.
Е. Альбац
―
Андрей Алексеевич и Олег Вячеславович, санкции, которые были введены в США в связи с кибератаками российских кибербатальонов, СВР как утверждают американцы. Наши говорят, что это какие-то там частные хакеры умудряются пролезть во всякие сети. Почти тысяча человек, правда, работала прямо на территории США. Но бог с ним. Это все были хакеры простые. Но эти санкции были, прямо скажем, как многим показались вполне умеренными. Олег Вячеславович, в прошлый раз, когда мы с вами разговаривали, вы говорили, что санкции против российского долга это может быть вполне болезненно. Ну вроде это не санкции против российского долга, а против новых выпусков российского долга. Вообще что эти санкции, как вы их можете оценить?
А. Нечаев
―
Меня спрашиваете?
Е. Альбац
―
И вас спрашиваю, и Олега Вячеславовича.
А. Нечаев
―
Сначала буквально два слова в продолжение предыдущего. Я довольно неплохо знаю Германию. Там действительно, в том числе среди элиты есть большое пророссийское лобби. Как бывший канцлер Шредер это просто такая вишенка на торте.
Е. Альбац
―
Где еще, как не в Германии?
А. Нечаев
―
Как Марин Ле Пен во Франции. Которая просто официально состоит на службе у российской власти.
Е. Альбац
―
Это вы так думаете. Это ваше оценочное суждение.
А. Нечаев
―
Как мое оценочное суждение. Когда он получает у нас зарплату…
Е. Альбац
―
Она. Марин Ле Пен.
А. Нечаев
―
Нет, Марин Ле Пен просто кредиты льготные. Я про канцлера Шредера. По поводу санкций. Вот действительно эти последние санкции были очень щадящими. Но то, о чем Олег говорил, есть у инвесторов понятие политического риска. Любое нагнетание санкций, любая санкционная война, высылка дипломатов вообще никакого значения для экономики не имеет. Просто совсем никакого. Для конкретных людей неприятно, а для экономики наплевать.
Е. Альбац
―
А то, что господину Салливану мягко сказали «пошел вон»? Можешь вернуться, но пока пошел вон.
А. Нечаев
―
Это все создает тот самый неблагоприятный политический фон или повышает политические риски в рамках инвестиционного климата. Что касается если будут действительно введены санкции против российского госдолга, имея в виду вторичный рынок. Тогда конечно это будет обвал рынка госдолга.
Е. Альбац
―
И что значит? Обвалился рынок госдолга и что? Что это для нашей жизни?
А. Нечаев
―
Это, во-первых, девальвация рубля, во-вторых, существенное ухудшение условий заимствований для Минфина. Для правительства. Соответственно это будущее потенциальное подорожание обслуживания госдолга.
Е. Альбац
―
При полумиллиардной кубышке – ну и что? Можем себе позволить. Нет?
А. Нечаев
―
До поры до времени, безусловно, можем. Тем не менее, общие политические риски это наращивает. Вообще говоря, запрещено законом, чтобы за счет золотовалютных резервов, наверное, можно, я могу сам предложить пяток схем, как это обойти, но вообще говоря…
Е. Альбац
―
Какое слово вы сказали? Запрещено чем?
А. Нечаев
―
Законом. Это не тот закон, который как вы справедливо, в колонии. Там с этим хуже. А когда ЦБ запрещено напрямую и уж тем более за счет золотовалютных резервов покупать правительственные долговые ценные бумаги. Такие законы еще пока как-то соблюдаются. Хотя я могу лично пять способов предложить, как обойти через выдачу кредитов госбанков, которые потом радостно это все купят. Тем не менее, то, что даже после почти полуторакратного сокращения доли не резидентов на рынке ОФЗ все-таки она составляет еще 20%, ну дальше представьте себе, что в течение сравнительно короткого времени 20% держателей российских государственных бумаг их скинут. Понятно, что с рынком происходит.
Е. Альбац
―
Тут происходит обвал.
А. Нечаев
―
Это ладно, это потеря для тех, кто эти бумаги держит. Но понятно, что следующие размещения будут, образно говоря, в разы дороже. А отказаться от них Минфин не может. Ему как минимум надо старый долг рефинансировать.
Е. Альбац
―
Вы нас пугаете новым ГКО?
А. Нечаев
―
В некотором смысле. А при этом как я уже говорил, взят курс на наращивание госдолга. Наращивать госдолг в условиях обрушения рынка госдолга - занятие трудное.
Е. Альбац
―
Спасибо.
А.Нечаев: Борьба с коррупцией в России официально будет признана, видимо, расшатыванием конституционного строя
А. Нечаев
―
Пожалуйста.
Е. Альбац
―
За оптимизм. Не могу не заметить. Олег Вячеславович, вы тоже считаете, что санкции не слишком опасны. Но они открывают дверь для более серьезных санкций?
О. Вьюгин
―
Они, безусловно, демонстративно безопасны. Я бы так сказал.
Е. Альбац
―
Тогда объясните мне одну вещь. Реакция Кремля на санкции была совершенно иррациональная. Почему-то эти безопасные санкции привели в такую ярость российскую власть, что Владимир Путин, президент РФ вышел на трибуну делать свое послание федеральному собранию, ну Киплинг это ладно. Всем конечно любопытно, он Киплинга читал или мультфильм посмотрел. Ну ладно, бог с ним. А вот, что «организаторы любых провокаций против интересов России пожалеют о сделанном так, как давно уже не жалели. Россия будет самостоятельно определять красную черту в отношении других стран с Россией. Если кто-то воспринимает наши добрые намерения как безразличие или слабость и сам намерен сжечь или даже взорвать эти мосты, то должен знать, что ответ России будет асимметричным, быстрым и жестким». Кстати, Грегори, у вас как поняли, что значит ассиметричный?
Г. Уайт
―
Это стандартное, что мы не будем санкции на американский госдолг накладывать.
А. Нечаев
―
Мы не будем запрещать Байдену держать счета в сбербанке. Найдем более действенные средства.
Г. Уайт
―
Рубль после этих заявлений подрос. Потому что рынок посчитал, что могло быть заявление значительно хуже. Потому что три года назад послание под конец, видеоролики…
Е. Альбац
―
Когда на Флориду падали.
Г. Уайт
―
На Майами. Рынок посчитал, что это мягкий вариант.
Е. Альбац
―
Почему Кремль был в такой ярости? Моя гипотеза была, что все дело в том, что там было это положение в тексте OFAC, что санкции могут быть введены и против детей и супругов тех, кто…
Г. Уайт
―
Это только новые. Насколько я понимаю, в этих случаях надо смотреть скорее на действия, чем на слова. На действиях они очень конкретно реагировали по каждому пункту. Это зеркально. То есть даже как с чехами, где чехи выслали 18, а здесь 20 с чем-то. Это эскалация. Ответ официальный был очень близок к тому…
Е. Альбац
―
Вы имеете в виду по высылке дипломатов. По запрету… Это конечно классическая бомбежка Воронежа.
Г. Уайт
―
И если американскому прокурору не дадут визу. То есть это все было четко по зеркальному.
Е. Альбац
―
Вам показалось, что эта эмоция была избыточна? И скорее для внутреннего потребления?
Г. Уайт
―
Не могу не говорить такие вещи публично, особенно для внутреннего пользования. Но и все месседжи со стороны Вашингтона были примирительными. Потому что за два дня до объявления санкций Байден позвонил Путину, предупредил, что будут санкции. И месседж из Белого дома был, что санкции за SolarWinds, за вмешательство в выборы и эту главу закрываем и если мы сможем с вами поработать дальше хорошо, то давайте попробуем.
Е. Альбац
―
И даже предложил саммит. Который будет в середине июня.
А. Нечаев
―
Мне кажется, вот в целом послание было очень квелым. Выражаясь старым русским языком.
Е. Альбац
―
Это ты так о нашем президенте?
А. Нечаев
―
Нет, геополитические задачи – удвоение ВВП, обогнать Португалию по ВВП на душу, войти в первую пятерку. Ракета падает на Флориду. Вдохновляло. Сейчас все было как-то очень скромненько, так по-тихому. Шесть тысяч на детей дадим и все.
Е. Альбац
―
Десять.
А. Нечаев
―
Там по-разному, от 5600 до 11 200 для алиментщиков. В смысле страдающих от отсутствия алиментов. Все равно все было очень как-то так по-тихому. Это сто процентов на внутреннюю аудиторию. То есть где-то нужно было, и в этом месте аудитория хлопала восторженно.
Е. Альбац
―
Та, которая там сидела. Те, кто не будет хлопать, помните знаменитый заголовок в «Коммерсанте»: все встали, чтобы не сесть. После посадки Ходорковского.
А. Нечаев
―
В остальных местах хлопали довольно хило. А в этом месте хлопали от души. И на самом деле эта аудитория президенту важна.
О. Вьюгин
―
Боевой дух надо поддерживать.
А. Нечаев
―
Это его ближайшие сподвижники за малым исключением. И эта аудитория для него важна. И в этой аудитории поселить дух оптимизма, что мы уже если только, так сразу. Это важно. То есть это точно не для Америки было.
О.Вьюгин: Это такая автаркия поведения России, она сказывается на инвестициях. Это мы хорошо видим
Г. Уайт
―
И на следующий день Шойгу объявил, что…
А. Нечаев
―
Это было для той аудитории, которая слушала. Для Соловьева, Норкина и Скабеевой.
Е. Альбац
―
Вообще не знаю эти фамилии. Что вы сказали?
Г. Уайт
―
На следующий день Шойгу объявил, что учения заканчиваются. Отводим войска.
Е. Альбац
―
Это после конечно Байден позвонил. И уже нет смысла бомбить Украину. Названные вами фамилии мне совершенно неизвестны. Вот Нечаев - знаю, Вьюгин - знаю. Уайт – знаю. А вот этих ваших названных и не хочу знать.Олег Вячеславович, а вот объясните, вы были и в правительстве, и вы были зампредом ЦБ, и зам. министра финансов, и кем вы только за нашу уже долгую жизнь не были. Вот что делает правительство? Вот когда правительство объявляет о том, что оно договаривается с производителями, чтобы сдерживать цены на сахар, притом, что во всем мире сахар растет или сдерживать цены на подсолнечное масло, и при этом мы все, у кого есть глаза, видят, что делают производители. Они просто ужимают товар в два раза. Это особенно видно хорошо очень смешно со всякими туалетной бумагой, бумажными полотенцами и так далее. Сахар уже там не килограмм, а 800 граммов. Ну и так далее. Что там за люди собрались в правительстве, что они идут на удержание цен? То, что Лукашенко делал в Беларуси. Но там хотя бы страна маленькая. Это, наверное, можно было как-то пережить. Объясните, что они делают?
О. Вьюгин
―
Поставлена задача в рыночной экономике сдержать рост цен. Административным путем. Они ее исполняют. Если коротко.
Е. Альбац
―
Это я понимаю. А теперь объясните, что Мишустин или кто-то там не может пойти к Путину, я слышала, что Путин на них кричит, вызывает, топает ногами. И что вообще перестал сдерживаться.
О. Вьюгин
―
Они понимают, что это плохой механизм, что можно на время каким-то образом затормозить движение цен, но они понимают, что это плохое дело. Но делают. Потому что поставлена задача. Или сейчас цены остановлены будут, их рост. Или вы за это поплатитесь.
Е. Альбац
―
Поплатитесь – что имеется в виду?
О. Вьюгин
―
Это я, может, фантазирую. Но естественно, что если не выполняются указания президента, то, наверное, за это надо наказывать.
Е. Альбац
―
Перспектива Улюкаева или просто отставки?
О. Вьюгин
―
Кресла, конечно. За что здесь…
Е. Альбац
―
Было бы за что, вы знаете.
А. Нечаев
―
Я не знаю, кто из них меня услышал, но Владимир Владимирович сказал, что административное регулирование цен неправильное. Есть другие механизмы.
О. Вьюгин
―
Да. Или недавно был форум биржевой…
А. Нечаев
―
Первый пункт послания был в экономической части.
О. Вьюгин
―
И Эльвира Набиуллина прямо сказала, это было публичное выступление, слушали тысячи людей, что это плохой способ.
А. Нечаев
―
Набиуллина это Набиуллина, а Владимир Владимирович это более авторитетный экономист.
Г. Уайт
―
Самое главное ЦБ говорил, они почитали, что эффект это какие-то одна и две десятых процента инфляции. Это очень маленький эффект.
О. Вьюгин
―
Это издержки административного вмешательства.
Г. Уайт
―
Если смотреть по опросам и ФОМ, и Левады /власти считают иностранным агентом/, вопрос роста цен не фигурировал среди топ 10 страхов населения несколько лет. Потому что инфляция падала, и народ это чувствовал. Последнее во многом из-за ситуации на рынках мировых и падение курса в последний год это изменилось и это стало топовой проблемой для избирателей. Но, естественно, власти должны на это реагировать.
О. Вьюгин
―
Хотя бы до выборов.
Г. Уайт
―
И вся эта кампания началась тем, что Путин вышел на телевидение и сказал, как же так у вас растут цены. Мне об этом не говорили. И они должны что-то делать. А что вы можете делать реально по мировой цене на сахар?
О. Вьюгин
―
Экспортные пошлины ввести.
Г. Уайт
―
Как-то ограничить. Но реально это не сильно влияет на рынок.
Е. Альбац
―
А сколько сейчас реальная продуктовая инфляция? Действительно она 18-20%?
А. Нечаев
―
На отдельные товары 5,9 по официальным данным. Дело в том, что долгое время в принципе мы же этих всех людей знаем, они действительно люди хорошие, квалифицированные. И с благими намерениями. Просто долгое время инфляция поддавалась чисто монетарному контролю. И ЦБ с этим отлично справлялся. Сейчас новая ситуация на внешних рынках. Рано или поздно накопленная девальвация должна была сказаться. И вдруг оказалось, что чисто монетарное регулирование не работает. Вернее, недостаточно работает.
О. Вьюгин
―
Работает, но в другую сторону.
Г.Уайт: Для долгосрочных перспектив не очень это хорошо - эти деньги идут на сбережения
А. Нечаев
―
И дальше должны быть какие-то другие инструменты. Они оказались к этому не готовы.
Е. Альбац
―
А почему в послании, вот перед посланием очень нагнеталась ситуация, все говорили, что правительство сидит черт знает в каком-то бункере, они разрабатывают… А вышел абсолютный пшик. Или они сидели в бункере, долго-долго разрабатывали вот эти 10 тысяч рублей, которые получат семьи перед 1 сентября?
О. Вьюгин
―
Они там что-то цифровое, по-моему.
А. Нечаев
―
Жалко, что время кончается. Я просто советую, посвятите специальную передачу, правительство подготовило план реализации национальных целей. Это документ, который читается с восторгом. Если вы его не читали, получите огромное удовольствие. Если убрать гриф «правительство РФ», я подумал бы, что это просто стеб такой веселый. Дмитрий Быков… То, что там предлагается.
Е. Альбац
―
Вы говорите, они все хорошие люди. А почему они хорошие люди, всегда говорилось о том, что эксперты, которые работают на преступную власть, а власть, которая отправляет бессудно людей в тюрьмы, как это было сделано с Алексеем Анатольевичем Навальным, иначе называться не может просто. Они нужны для того, чтобы люди все-таки в России жили лучше, чтобы экономика не грохнулась. Нужна экспертиза. А вот на хрен тогда нужна такая экспертиза, если при ВВП не растет. Цены напротив растут и единственное, что они могут сделать – это придумывать, как сдерживать цены за счет того же потребителя. Кстати, что у нас с контрсанкциями? Они сняты? Продуктовые.
О. Вьюгин
―
Нет.
Е. Альбац
―
А это один из факторов роста цен на продукты. Правда. Тогда почему их не снять, если и так большая проблема?
А. Нечаев
―
Это не столько инфляционный фактор, сколько фактор просто резкого снижения качества тех же самых продуктов питания. Вместо пармезана появился сырный продукт.
Е. Альбац
―
Что вы сказали, Олег Вячеславович?
О. Вьюгин
―
Инфляционный тоже. Если сдерживается предложение и конкуренция, то естественно цены будут расти.
А. Нечаев
―
Заменили белорусскими. Еще каким-то барахлом.
О. Вьюгин
―
Цена качества изменилась.
Е. Альбац
―
Но все-таки вы говорите, вы всех этих людей знаете. Как они себе объясняют, что они продолжают оставаться в правительстве в этих условиях?
А. Нечаев
―
Наверное, каждый объясняет по-разному. Я, например, напрямую с правительством с 1993 года не работаю. Я что-то пишу, предлагаю. Дальше они может быть слышат, может быть нет. Но я отвечу словами Егора Тимуровича Гайдара покойного, моего друга. Когда ему задавали ровно этот вопрос, он отвечал, что я однажды уже получил на руку развалившуюся страну, я не хочу, чтобы это повторилось второй раз.
Е. Альбац
―
О’кей. Спасибо. Это очень хорошая нота, на которой можно было бы поставить восклицательный знак. Если бы нам не надо было сейчас выйти на улицу и увидеть реальность. Я благодарю всех гостей этой передачи. Благодарю Светлану Ростовцеву. Всего доброго, до свидания. Услышимся через неделю. Пока.